Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Виталий Александрович Владимиров — писатель, поэт, сценарист, журналист.
По образованию инженер-металлург, член Союза писателей России, член Союза журналистов России, действительный член Петровской академии наук и искусств, действительный член Академии российской литературы. Автор двадцати пяти изданных книг.
отрывок из произведения:
...Еще с утра сияло солнце оттепели, растопившее холод первых заморозков, в лужах всплыли стеклышки тонких льдинок, но к обеду посерело. Наконец-то сели. Инка еще откликалась с кухни, что сейчас, сейчас, хотя Алик уже чего-то жевал, мне с моей постоянной голодухи сводило скулы, но я терпел, Танька кричала, ну, подождите Инку, гады, а Петро плавно дотянулся до бутылки водки и пытался подцепить кончиком ножа колпачок из фольги.
— Во, сделали, теперь мучайся. Оторвал бы я этому рационализатору заместо язычка одно место, — бутылка водки так уютно тонула в больших осторожных руках Петра с навеки вьевшимся в кожу металлом, что, казалось, ей щекотно от прикосновения ножа.
— Петь, давай помогу, — сказал Гриша. Он, как всегда улыбался всем, с кем встречался взглядом. — Серьезно.
Лера, не торопясь, с расстановочкой говорила самой себе:
— Так, черемшу я себе положила, салями мне не хочется, слишком остро, а вот селедочку я себе возьму, это уж точно...
Петро нарочито громко начал:
— А давай, пока баба моя не вернулась с камбуза дерябнем по маленькой, а то ведь явится и давай пилить, не пей, да не пей, а ежели сегодня мое полное право сегодня врезать, а? По поводу субботы...
— И чтоб никто не догадался... — запел я.
— Вот видишь, Алик, люди уже гуляют, а ты все жуешь. Не стыдно? — грозя Алику длинным указательным пальцем, назидательно сказал Петро. Алик посмотрел бархатными семитскими глазами, спокойно дожевал, проглотил и сказал:
— Не стыдно. А выпить я могу.
Тут Инка пришла и, пожимая плечами, села:
— А чего меня ждать? Начинали бы. За что пьем?
— За что пьем? — переспросила Танька и закричала, смеясь: — Со свиданьицем!
Вздрогнули.
Некоторое время молча ели.
— Ну, что мы сюда жрать пришли, я не понимаю? — не вытерпела Танька. — Да ну вас всех. Или давайте выпьем.
— Татьяна — идейная, — добавил я. — Идея у нее верная. Насчет выпить.
— А я уже пьяная, — скосила глаза к переносице Инка, — мне не наливайте.
— Нам больше достанется, — констатировал Алик.
— За что пьем? — опять закричала Танька.
— За баб-с, — я поднял рюмку и оттопырил изящно мизинец.
— А действительно, давайте за женщин, — торжественно сказал Гриша и улыбнулся. — Серьезно.
Вздрогнули.
Ритуал насыщения едой соблюдался неторопливо, с ленцой. За окном совсем потускнело. Зажгли свет.
— Господи, хорошо-то как, — откинулась от стола Танька. — Подкинули Димку старикам и отдыхаем. Такой большой стал, просто сладу нет никакого.
— А нашему шалопаю осенью в школу, — вздохнула Инка.
— В обычную? — с интересом спросила Лера.
— В какую же еще? Тут рядом, недалеко ходить, но отпуск все равно придется брать, сначала я, потом Петя, водить надо будет на первых порах, сидеть-то некому, а дальше что делать ума не приложу.
— Мы тоже нашу Мариночку в обычную хотели отдать, — сказал Алик мне, — но бабушка, ты же не представляешь себе, что такое бабушка старая еврейка и старый большевик одновременно, так вот она добилась-таки, что Мариночку приняли в образцовопоказательную, со спецанглийским и экономическим уклоном.
...Еще с утра сияло солнце оттепели, растопившее холод первых заморозков, в лужах всплыли стеклышки тонких льдинок, но к обеду посерело. Наконец-то сели. Инка еще откликалась с кухни, что сейчас, сейчас, хотя Алик уже чего-то жевал, мне с моей постоянной голодухи сводило скулы, но я терпел, Танька кричала, ну, подождите Инку, гады, а Петро плавно дотянулся до бутылки водки и пытался подцепить кончиком ножа колпачок из фольги.
