Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Неизлечимая болезнь, уход близкого человека, развод, несчастная любовь — людям часто приходится сталкиваться с тяжелыми обстоятельствами, которые кажутся непреодолимыми. Новая книга Ю.Н. Вознесенской подскажет, как с помощью веры превозмочь беду и справиться с самыми отчаянными жизненными ситуациями. Главная ценность рассказов в том, что все они созданы на основе реальных событий, содержат живой опыт людей, преодолевших несчастье и нашедших Бога. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
отрывок из произведения:
... «Страшнее моего горя и на свете не бывает!» — сказала по телефону моя подруга Татьяна, когда я позвонила ей в Вятку, узнав о ее несчастье. В общем-то я с нею была согласна: какое горе может сравниться с потерей единственного сына, двадцатитрехлетнего здорового молодого человека, только что закончившего институт, успешно начавшего самостоятельную жизнь и, между прочим, собиравшегося вот-вот жениться?.. И смерть какая-то странная, наводящая ужас и оторопь: он скончался во сне от остановки сердца, ничем перед этим не болея ни одной минуты, и причину смерти врачи установить так и не смогли. Потеря маленького ребенка — страшная беда и тяжелое переживание, но у молодой мамы есть хотя бы надежды родить другого, а вот у Татьяны, которой было уже далеко за сорок, такой надежды уже не было. Да и муж ее умер лет пятнадцать тому, назад, тоже, кстати, от остановки сердца во сне, как и Владик. Больше она замуж не вы ходила и даже не пыталась, решив всю жизнь отдать единственному сыну… Часами беседовали мы с Татьяной по телефону; чем я еще могла помочь ей, если между нами сутки езды на поезде? Так прошло полгода, и я видела, что горе ее остается таким же безысходным и даже не притупляется. Надо было изловчиться, выкроить время и просто поехать к ней и там на месте смотреть, что можно сделать. В общем, отправилась я в Вятку, по дороге в поезде размышляя, чем же мне помочь моей подруге, как ее утешить, как помочь выползти из-под придавившей ее каменной беды? И как объяснить ей, маловерной, что в таком горе может помочь только одно — молитва Господу? Причем поможет это и ей, и ее сыну. Вот последнее объяснить оказалось труднее всего.
— Танюша, но ты же верующий человек, ты же должна понимать, что сын тебя покинул не навсегда, придет время — и вы с ним встретитесь! А сейчас ты можешь помочь твоему Владику молитвами, милостыней, — завела я по пятому кругу, когда мы наполнили водой и включили третий электрочайник.
— Это ты так говоришь!
— Не я, а Православная Церковь и Святое Писание.
— Ну да, я знаю, слыхала, читала… И батюшка в храме мне то же самое сказал, когда Владика отпевали… Но я все время думаю, а что, если наша Церковь ошибается, и никому из умерших молитвы оставшихся на земле на самом деле не помогают?
— Слезы твои, думаешь, Владику очень помогают?
— Да нет, конечно. Только как же мне не плакать?
— Плакать о нем ты будешь всегда, и через двадцать лет вспомнишь и всплакнешь, но это нормально. Однако забиваться в угол и делать из этого плача образ жизни — это уж точно бесполезно для него! Вместо того, чтобы сидеть в темном углу и плакать, ты могла бы съездить в паломничество по монастырям, помолиться о сыне нашим святым, заказать везде поминания за Владика, раздавать за него милостыню… Ты разве уверена, что у него не было грехов? Он ведь не успел покаяться перед смертью… Да, он, слава Богу, умер во сне, скоропостижно… Я утром подошла его будить — а он холодный! Одно мне утешение — не мучился.
Насчет предпочтительности скоропостижной смерти без покаяния я с Татьяной была решительно не согласна, но спорить уж не стала.
— Ты вот о чем подумай, Танюшка: сыну твоему сейчас очень нужны твои молитвы ведь он не успел перед смертью покаяться получить отпущение грехов. Ведь Владик твой был не особенно церковным человеком вроде тебя самой… — Ну уж совсем нецерковными нас никак нельзя назвать! На Пасху мы вместе с сыном всегда в храм ходили и куличи святили. А на Крещенье я за святой водой обязательно хожу — вон она у меня до сих пор под иконой стоит… — На книжной полке.
— Ну и что? У меня ж на этой полке не женские романы или детективы стоят, а полное собрание сочинений Льва Толстого! И разве по церковным правилам нельзя иконы и святую воду на книжных полках держать?
— Можно, отчего нельзя? Хотя лучше, конечно, было бы устроить молитвенный утолок — «красный угол», как говорили в старину… Вставала бы утром, зажигала лампадочку и начинала день с молитв Богу о своем сыне — как бы ты этим Владика утешила, помогла ему...
... «Страшнее моего горя и на свете не бывает!» — сказала по телефону моя подруга Татьяна, когда я позвонила ей в Вятку, узнав о ее несчастье. В общем-то я с нею была согласна: какое горе может сравниться с потерей единственного сына, двадцатитрехлетнего здорового молодого человека, только что закончившего институт, успешно начавшего самостоятельную жизнь и, между прочим, собиравшегося вот-вот жениться?.. И смерть какая-то странная, наводящая ужас и оторопь: он скончался во сне от остановки сердца, ничем перед этим не болея ни одной минуты, и причину смерти врачи установить так и не смогли. Потеря маленького ребенка — страшная беда и тяжелое переживание, но у молодой мамы есть хотя бы надежды родить другого, а вот у Татьяны, которой было уже далеко за сорок, такой надежды уже не было. Да и муж ее умер лет пятнадцать тому, назад, тоже, кстати, от остановки сердца во сне, как и Владик. Больше она замуж не вы ходила и даже не пыталась, решив всю жизнь отдать единственному сыну… Часами беседовали мы с Татьяной по телефону; чем я еще могла помочь ей, если между нами сутки езды на поезде? Так прошло полгода, и я видела, что горе ее остается таким же безысходным и даже не притупляется. Надо было изловчиться, выкроить время и просто поехать к ней и там на месте смотреть, что можно сделать. В общем, отправилась я в Вятку, по дороге в поезде размышляя, чем же мне помочь моей подруге, как ее утешить, как помочь выползти из-под придавившей ее каменной беды? И как объяснить ей, маловерной, что в таком горе может помочь только одно — молитва Господу? Причем поможет это и ей, и ее сыну. Вот последнее объяснить оказалось труднее всего.
