Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В основу нашей повести легли два фрагмента из несохранившейся «Хроники» Аполлодора Сицилийского, которые в качестве цитаты приводит Анкирский Аноним в 9-й главе «Истории царствования Константина Великого». Свидетельство Аполлодора тем более ценно, что он был личным секретарем и советником Клеопатры и, по-видимому, являлся очевидцем ее трагической гибели. Хотя фрагменты известны уже давно, современные исследователи предпочитают о них умалчивать — настолько расходится сообщение Аполлодора с рассказами авторитетных античных историков. А между тем эти скудные отрывки проливают новый, неожиданный свет на события вАлександрии в ночь на 1-е августа 30 г. до н.э. К сожалению, в них не упоминается имя главного героя, сказано лишь, что он был уроженцем Британии. Имя ему пришлось дать нам самим. Все остальные имена в нашей повести подлинные, а изложение соответствует фактам, сообщаемым биографом знаменитой царицы.
отрывок из произведения:
...Легионы Октавиана подступили к Канопскому устью Нила и осадили Алексавдрию в середине лета, когда в городе установилась обычная для этой поры жара. Даже эфесский ветер, дувший с севера, не приносил желанной прохлады. В городе начались пожары. Третий день горели кварталы кожевников, и дым от множества тлеющих шкур стлался по белым улицам. На площадях солдаты Антония почти ежедневно казнили смутьянов, пытаясь восстановить порядок, но народ, роптал, недовольный поборами и тяготами затянувшейся войны. Уже не сидели, как прежде, зеваки у винных лавок, попивая вино, не танцевали под звуки флейт быстроногие танцовщицы. Город жил в напряженном ожидании расправ, грабежей и насилия, которые по законам войны учинят победители. В бедствиях, обрушившихся на Египет, простолюдины винили главным образом Клеопатру — молодую царицу, свергнувшую собственного брата и при поддержке все тех же проклятых римлян утвердившуюся на престоле Птодемаидов. Власть Клеопатры держалась на римских штыках. Она сделала собственную страну фактически одной из римских провинций. И теперь, когда в Риме разразилась гражданская война, царица, выбирая меяздуОктавианомиАнтонием, поставила на Антония — и проиграда! А вместе с ней гибель ожидала и древнюю страну Кеми...
Ее злосчастный любовник разорил страну налогами и принудительной вербовкой в армию. Поля Египта — обезлюдели, уважение к законам упало. Вдобавок ко всему с верховьев Нила поползла черная зараза, удося тысячи жизней, повергая в панику алексавдрийцев и деморализуя жалкие остатки легиодов, которые еще оставались верны Антонию. В городе толковали о зловещих знамениях. Толпы беглых рабов рыскали по улицам, громя лавки и дома знати, не страшась даже вступать в стычки с римлянами. Вечером восьмого дня осады, когда заходящее солнце позолотило белые стены домов и беломраморную вышку Александрийского маяка, множество народу с криками и улюлюканьем стало стекаться на длинную и прямую улицу, подымавшуюся от Храма Сераписа на холм Лохиа, где располагался царский дворец. Клеопатра, совершив жертвоприношение Серапису, возвращалась в свои покои. Восемь мускулистых полуобнаженных эфиопов несли крытые носилки, в которых за тяжелыми парчовыми занавесями возлежала царица. Носилки окружало с полсотни воинов в кольчугах — это все, что. Антоний, нуждавшийся в каждом солдате, смог выделить ей в качестве эскорта. Сидя в душной полутьме даланкина, царица обмахивалась драгоцраным страусовым пером и вспоминала свои великолепные выезды в прежние времена...
Еще, кажется, совсем ведавно о ее выходе из дворца звуками горнов — и труб извещался весь город. Вдереди ее носилок гордо вышагивали в сверкающих золоченых доспехах тысяча киликийцев, за ними шли тысяча фракийцев, тысяча македонян и тысяча греков.. Все они были вооружены по обычаям своих стран. За ними тысяча всадников на роскошно убранных лошадях с золочеными сбруями, далее, приплясывая, юноши и.девушки несли золотые короны, тирсы и изображения богов, курили фимиам и усгилаяи дорогу прекраснейшими цветами. Следом за молодыми людьми шагали нумидийцы — укротители, ведя на золотьи цепях леопардов и львов, оглашающих свирепым рыком александрийские улицы; и, наконец, ргодавался громкий крик герольда, возглашавшего: «Клеопатра! Клеопатра!» и требовавшего соблюдать тишину. Куда все они девались — эти македоняне, фракийцы, всадники, укротители?.. Полегли в пустыне, тщетно пытаясь остановить наступление войск Октавиана, или разбежались, как это сделало большинство ее приближенных и слуг?» Полные, чувственные губы царицы дрогнули в горестной усмешке. А услышав злобные крики и проклятия толпы, она негодующе передернула обнаженными плечами и отвела or проема в занавесях свое прекрасное лицо.
— Подумать только, еще совсем недавно эти люди славили меня... проговорила она, рассеянно перебирая пальцами нефритовые бусы.
— Наверное, не следовало предпринимать сегодня поход в Храм, — сказала Хрисида — молоденькая служанка с опахалом. — На улицах опасно. Шпионы Октавиана баламутят народ... Вчера подожгли целый квартал вблизи Мареотиса...
— Октавиан... — прошептала царица, задумавшись. — А ведь он был у моих ног... У меня до сих пор хранится его письмо, которое он послал мне из Брундисия... Он умолял о встрече, сулил все сокровища мира и власть над Римом... Мне он показался самонадеянным юнцом. Я предпочла ему АНТОНИЯ, которому при дележе римских владений отошли богатейшие восточные провинции, вся Африка, Македония и Египет...
— Кто бы мог тогда подумать, моя царица, что Октавиан окажется сильнее! — воскликнула служанка. — Может быть, еще не поздно прейти на его сторону? Если он тебя так страстно любил, то есть надежда, что прежнее чувство еще не остыло в его сердце и ов смилуется над тобой и над всем Египтом.» — Я вовсе не уверена, что Октавиан меня любил, — произнесла царица и невесно рассмеялась. — Просто он хотел переспать со мной, как с уличной девкой... Но это ему не удалось!
— Зато Антоний влюбился в тебя без памяти! Он боготворит тебя! Как жаль, что удача на войне отвернулась от него, ведь с ним бы стать царицей всего мира...
...Легионы Октавиана подступили к Канопскому устью Нила и осадили Алексавдрию в середине лета, когда в городе установилась обычная для этой поры жара. Даже эфесский ветер, дувший с севера, не приносил желанной прохлады. В городе начались пожары. Третий день горели кварталы кожевников, и дым от множества тлеющих шкур стлался по белым улицам. На площадях солдаты Антония почти ежедневно казнили смутьянов, пытаясь восстановить порядок, но народ, роптал, недовольный поборами и тяготами затянувшейся войны. Уже не сидели, как прежде, зеваки у винных лавок, попивая вино, не танцевали под звуки флейт быстроногие танцовщицы. Город жил в напряженном ожидании расправ, грабежей и насилия, которые по законам войны учинят победители. В бедствиях, обрушившихся на Египет, простолюдины винили главным образом Клеопатру — молодую царицу, свергнувшую собственного брата и при поддержке все тех же проклятых римлян утвердившуюся на престоле Птодемаидов. Власть Клеопатры держалась на римских штыках. Она сделала собственную страну фактически одной из римских провинций. И теперь, когда в Риме разразилась гражданская война, царица, выбирая меяздуОктавианомиАнтонием, поставила на Антония — и проиграда! А вместе с ней гибель ожидала и древнюю страну Кеми...
