Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Основными мишенями сатиры Гашека были бюрократический государственный аппарат Австро-Венгрии, тупоумные чиновники, буржуазно-мещанские нравы и, наконец, религия и церковь – то есть все устои буржуазного общества. Рассказы, бичующие религию и церковь, пожалуй, относятся к числу наиболее острых произведений Гашека. Гашек знал, что освобождение умов от религиозного дурмана позволит людям увидеть настоящую жизнь, взглянуть на окружающее открытыми глазами и найти основного врага, против которого нужно бороться.
Входит в сборник «Борьба за души» и другие рассказы.
отрывок из произведения:
...Проживать в Праге Цетличке было запрещено, а потому этак около одиннадцати утра он стоял на углу Перштына и Фердинандовой улицы и с интересом наблюдал, как какой-то неопытный деревенский парнишка, тащивший тележку, не совладал с ней и толкнул полицейского, следившего за порядком на этом оживленном перекрестке.
Хотя бы уже из одного чувства мести постовой записал в свою книжечку, что ручная тележка, отпихнувшая его на несколько шагов к середине мостовой, не имеет таблички с фамилией владельца, как это предписывают правила уличного движения.
Глядя на происходящее, Цетличка испытывал двоякую радость. Во-первых, как зритель, который после долгого хождения по улицам, наконец, увидел что-то, что заслуживает внимания; а во-вторых, как человек, которого радует, когда его недруга постигнет какая-нибудь неприятность.
А надо сказать, — и Цетличка убеждался в этом уже не раз, затевая скандалы в трактире «У венка» на Овоцном рынке, — что люди этого сорта были к нему расположены весьма мало. Днем все обходилось благополучно. Он ходил по Праге, и никто его не узнавал. Пока не наступали кошмарные ночи, ночи его погибели… Раз он хотел унести чье-то зимнее пальто из погребка «У звездочек», в другой — не расплатившись, покинуть «Калифорнию», затем драки «У венка»… За все это, вместе взятое, плюс нелегальное возвращение в Прагу он обычно схлопатывал месяц тюрьмы.
И все же он любил, матушку Прагу, потому что умел извлекать из нее выгоду.
Нигде не развешано столько юбок в витринах, нигде с такой легкостью не взломаешь железные шторы магазинов, нигде не воруется так вольготно, как в Праге.
— А уж ежели на улице случится самое что ни на есть никчемное, дурацкое происшествие, то нигде не соберется столько глухой и слепой публики, которая только и знает, что проталкиваться вперед. Лишь бы увидеть, что с карниза на шляпу какого-то почтенного господина и впрямь упало воробьиное яичко, желтое пятно от которого на тулье своего котелка этот господин теперь возмущенно показывает толпе.
И тогда давай, шуруй по карманам пальто, потому что мало кто держит кошельки в костюмах, — чтобы все время не расстегиваться, а кроме того не лишить себя удовольствия быть обворованным.
Цетличка штопором ввертывался в скопище людей, в толпу зевак, с наслаждением таращивших глаза на обезьяньи состязания. Это были деревянные заводные обезьяны в витринах игрушечных магазинов. Перед ними толпились большие, хотя зрелище предназначалось для маленьких, которые из-за этих великовозрастных недорослей не могли пробиться вперед, чтобы тоже что-нибудь увидеть.
Цетличка был тут как тут и среди ведущих сражение за места в трамвае.
И повсюду глубоко запускал руку в чужие карманы и уходил незамеченным.
Но при этом, как все воры, полководцы и дипломаты, он был страшно суеверным...
...Проживать в Праге Цетличке было запрещено, а потому этак около одиннадцати утра он стоял на углу Перштына и Фердинандовой улицы и с интересом наблюдал, как какой-то неопытный деревенский парнишка, тащивший тележку, не совладал с ней и толкнул полицейского, следившего за порядком на этом оживленном перекрестке.
