Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Некогда могущественная Римская империя разделена на Западную и Восточную и переживает не лучшие времена: христианские епархии соперничают между собой, еретические секты и языческие культы борются за души людей, а на просторах разваливающейся империи царит хаос.
Торн — высокопоставленный военачальник могущественного короля готов Теодориха. Его жизнь — это череда кровопролитных сражений и безумных оргий. Но как будто проклятие тяготеет над ним. Торн преуспевает в разрушении, однако, если он пытается что-либо сохранить или возвеличить, его ждет неудача. Водоворот событий, в который он вовлечен, настолько стремителен, что герой не знает, сумет ли пережить следующий день, но твердо уверен, что удержаться на вершине славы труднее, чем достичь ее.
Но Торн — хищник, существо безжалостное и лишенное морали. Существо двойственной природы: одновременно мужчина и женщина. И именно это поможет герою выжить в безжалостном мире.
отрывок из произведения:
...Теодорих Страбон — или, как послушно называли его подхалимы, Теодорих Триарий — прекратил рычать, обнаружив меня, и голосом, напоминавшим скрежет камней друг о друга, спросил:
— Ist jus Amalamena, niu?
Я кивнул, словно от испуга лишился дара речи, поднял золотую цепочку и показал ему висевшие на ней украшения. Он подался вперед, чтобы взглянуть на них в тусклом свете — сначала одним глазом, затем другим, — и проворчал презрительно:
— Да, всё как мне и описывали. Глупая женщина, которая носит рядом со священным символом монограмму своего tetzte брата. Полагаю, ошибки быть не может. — Он ткнул остроконечной бородой в сторону бездыханного тела принцессы и поинтересовался: — Тогда кто же эта женщина?
Я ответил, притворившись, что мне трудно об этом говорить:
— Она… ну, в общем, это Сванильда. Моя служанка. Она попросила меня… поменяться с ней местами. Бедняжка очень боялась… что ее могут изнасиловать… или еще хуже.
Страбон грубо расхохотался:
— А ты, выходит, не боялась, niu?
— У меня есть надежная защита, — произнес я, стараясь говорить как можно убедительнее, и снова показал ему подвески на цепочке.
— Да ну? И кто же тебя защищает? Тор? Иисус Христос? Или твой nauthing брат?
— Нет! Вот этот амулет. — Я поднял его, отделив от крестообразного молота и монограммы. — Вот этот флакон с молоком Пресвятой Девы Марии.
— Акх! Так вот на кого ты уповаешь, презренная девственница! — Он загоготал так громко, что занавески на противоположном окне повозки заколыхались. — Ну, девственность — это достоинство, еще более соблазнительное для вора, чем твоя принадлежность к королевскому роду. Буду очень рад добраться до твоей вишенки… — Молоко Пресвятой Девы Марии, — перебил я, — это настоящая реликвия. — Я закатил глаза, придал лицу притворно набожное выражение и свободной рукой перекрестил лоб.
Страбон тут же перестал смеяться и понизил голос, перейдя с громкого скрежета на хриплый шепот:
— А ты не врешь? — Страбон снова подался вперед и, чуть не касаясь флакона своим глазом, тоже перекрестился. — Ну что ж, — снова громко проскрежетал он, испытывая одновременно трепет и разочарование, — я не могу оскорбить Деву Марию, ограбив девственницу, которая носит на груди ее священную реликвию.
Я вознес про себя благодарность — но не какой-то там святой деве, а своей собственной находчивости. Хорошо, что я обнаружил, что Страбон так суеверен и его просто обмануть. Но тут он вытянул вперед свою огромную ручищу и без всякого почтения схватил меня за запястье, да и обратился он ко мне тоже без особого уважения:
— Пошли, принцесса, присоединяйся к нашим кострам. У нас есть что обсудить.
Он так резко выдернул меня из повозки, что я чуть не упал лицом на землю, но двое воинов, что сопровождали Страбона, поддержали меня и схватили за обе руки. Еще они, воспользовавшись возможностью, принялись меня ощупывать, а Страбон в это время снова залез в carruca, чтобы вытащить мой меч из тела Амаламены...
...Теодорих Страбон — или, как послушно называли его подхалимы, Теодорих Триарий — прекратил рычать, обнаружив меня, и голосом, напоминавшим скрежет камней друг о друга, спросил:
