Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Восстание» — первый роман военно-приключенческого цикла,созданного на основе известной компьютерной игры «Starfire».
Приходит день, когда существование Земной Федерации, защищавшей интересы жителей всей Галактики, вступает в противоречие с основными законами человеческого сообщества — законами Свободы и Справедливости. Заказное убийство Фионы Мак-Таггарт и изгнание из депутатского корпуса Ладислава Шорнинга переполняют чашу терпения тех, кого называют «варварами со Звездных Окраин»...
отрывок из произведения:
— ...Давай, Оскар, расскажи нам об этом, ведь ты у нас все знаешь! — пренебрежительно произнес Тальяферро, больше не пытаясь скрыть презрение.
— Хорошо, Саймон, я скажу, — грустно проговорил Дитер. — Потом будет война.
— Война?! — с хриплым смехом воскликнул Тальяферро. — С кем же мы будем воевать? С этими нищими голодранцами? Ты хоть знаешь, что только на моих верфях можно построить больше кораблей, чем во всех Дальних Мирах, вместе взятых?! Даже эти варвары не настолько глупы, чтобы бросать вызов такой мощи!
— Да что ты несешь, Саймон! Я возглавляю комитет по военному строительству и знаю, о чем говорю. Они умеют драться и обязательно будут драться, если ты только вытуришь Шорнинга из Палаты.
Дитер не выбирал слов и заметил недовольные мины на лицах многих из собравшихся.
— Ты даже не представляешь себе, что повлекут за собой твои действия! — продолжал он. — Это слияние — настоящая красная тряпка. Дальние Миры взбесятся при одном упоминании о возможности дать право голоса орионцам. И дело не в их «варварской ксенофобии» или в чем-нибудь еще. Это будет их вполне естественная реакция, когда станет ясно, что после появления в Палате орионцев доля депутатов из Дальних Миров станет там ничтожно мала.
— Ну и что?! — взорвался Тальяферро. — Пусть только попробуют отделиться! Мы передавим их, как клопов. Они покажут свою варварскую сущность, и Коренные Миры с таким же удовольствием, как и мы сами, навсегда изгонят их из Законодательного собрания.
У Дитера похолодело внутри. Нет, не от удивления, потому что он давно догадывался, что замышляет Тальяферро, но не хотел себе в этом признаваться.
— Боже мой! — негромко проговорил Дитер. — Так ты хочешь войны!
— Глупости! — Опровержение прозвучало что-то уж слишком быстро и не слишком естественно. Некоторые из собравшихся были явно поражены словами Дитера, и Тальяферро заставил себя улыбнуться: — Что бы ты ни говорил, до войны дело не дойдет. В самом неблагоприятном случае кое-где могут вспыхнуть беспорядки, но ведь нам не впервой их усмирять, правда, Гектор? — Тальяферро подмигнул депутату с Кристофона — собравшиеся вспомнили о голодных бунтах на Кристофоне триста лет назад, и в зале послышались нервные смешки. — Но после усмирения недовольных никто еще не выходил из Федерации, — начал уговаривать присутствовавших Тальяферро. — А ничего, кроме беспорядков, произойти не может. У Дальних Миров нет ни Военно-космического флота, ни средств для его строительства, а у нас есть и то и другое. И вообще, если они окажутся настолько глупы, это в конечном итоге только упрочит наши позиции.
Дитер заметил, что слова Тальяферро произвели желаемое впечатление. Его соратники услышали, что хотели услышать. Он втолковывал им, что все в порядке и «игра» по-прежнему ведется по их правилам. Дитеру, конечно, удалось потрясти собравшихся, но не настолько, чтобы вырвать их из когтей Тальяферро, и он с горечью подумал, что никакие доводы политического неудачника не могут заставить приспешников Тальяферро ослушаться своего лидера.
— Ты ошибаешься, Саймон, — тем не менее сказал Дитер. — Даже если все и закончится «отдельными беспорядками», слияние нанесет непоправимый ущерб. Вы все позабыли, что Федерация существует только благодаря заинтересованности граждан в ее существовании. Если многие из них утратят к ней интерес, она погибнет. — Дитер с грустью покачал головой, чувствуя, что ему не верят и не хотят верить. — Не сомневаюсь, что вы не измените своих планов, — глухо проговорил он. — Но предупреждаю, что буду бороться с вами и здесь, и в Законодательном собрании.
Напряжение, царившее в зале, внезапно усилилось.
— Продолжай! — зарычал покрасневший от ярости Тальяферро. — Если бы не твой идиотизм, Палата уже давно проголосовала бы за слияние! Так что говори, пока у тебя есть такая возможность. Ведь скоро в Палате от тебя и духу не останется!
— Вполне возможно, — грустно сказал Дитер, ощущая бездонную пропасть непонимания и ненависти, разверзшуюся между ним и Тальяферро. — Может, я и не смогу вас остановить. Но когда Федерация из-за вас превратится в вооруженные до зубов коалиции, не способные сосуществовать в мире друг с другом, — воскликнул он, окинув зал сверкающим взглядом, — не забудьте, что я предупреждал вас об этом! И когда это случится, я скажу, что пытался остановить это. А что скажете вы?
— Да ты не уступаешь Шорнингу в красноречии! — презрительно воскликнул Тальяферро.
— Нет, Саймон! — Негромкий голос Дитера был прекрасно слышен во всех углах притихшего зала. — Он говорит лучше меня, но я не хуже его предвижу будущее. Разозлившийся Тальяферро презрительно отмахнулся от слов Дитера, но в его жесте проскользнула едва заметная растерянность. Впрочем, Тальяферро был еще достаточно уверен в своих силах. Дитер посмотрел на бесстрастные лица, окружавшие его, и понял, что напрасно старается. Он убеждал их, но они отказывались слушать, так что теперь оставалось только бороться с ними. Замок его кейса щелкнул, как выстрел, в воцарившейся тишине, и, направляясь к двери, Дитер пересек безмолвный зал, чувствуя спиной негодующие взгляды. Он понимал, что только что поставил крест на своей политической карьере, но больше всего его расстраивало то, что он несомненно проиграет в борьбе, которая предстояла ему теперь в Палате Миров.
Дитер аккуратно прикрыл за собой дверь и медленно пошел к лифту по коридору, столь же безнадежно пустому, как и его будущее. Всем своим существом он предчувствовал поражение. Он уже погубил свою карьеру, оскорбил Фиону, обнаружил, что сам совсем не такой, каким считал себя раньше, и понял, что политическая борьба в Палате Миров станет для него хождением по мукам. Политическим самоубийством ему было не искупить свою вину, но, может, теперь ему будет не так стыдно вспоминать о Фионе, ведь он сделал все, что мог, поднялся во весь рост и заявил: «Я — человек! Я желаю исполнить свой долг и имею право принести себя в жертву тому, что мне кажется правильным».
Первый раз за много лет Оскар Дитер вышел под усыпанное звездами ночное небо Земли с высоко поднятой головой...
— ...Давай, Оскар, расскажи нам об этом, ведь ты у нас все знаешь! — пренебрежительно произнес Тальяферро, больше не пытаясь скрыть презрение.
