Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Дневник бывшего владельца заброшенного отеля «Парагон» пах золотом. Именно он подсказал Франку Бэленджеру и его друзьям путь к тайнику с сокровищами давно убитого гангстера. Прогнившие полы проваливались под ногами, потолки обрушивались на головы, орды крыс и котов-мутантов дополняли адский пейзаж полуразрушенного здания. Но не это и даже не встреча с идущими по следу бандитами оказалось самым страшным. Мрачная тайна минувших десятилетий, самоубийств постояльцев и самого хозяина отеля, исчезновения молодых и красивых женщин, обнаружившихся теперь в виде мумифицированных трупов, и еще — неумолкающий дробовик маньяка — все это сплелось в смертельную паутину восьми часов ужаса, выпавших на долю охотников за сокровищами...
отрывок из произведения:
...Проныры...
Какое смешное название они для себя выбрали. Наверняка получится отличный материал. Так думал Бэленджер и потому отправился в Нью Джерси, чтобы встретиться с этими людьми в позабытом богом мотеле на окраине постепенно вымирающего города, где осталось не более 17 000 человек населения. А потом, уже много месяцев спустя, он никак не мог вновь привыкнуть находиться в закрытых помещениях. Раздражающий ноздри запах плесени и затхлости сразу возрождал в памяти отчаянные крики. При виде луча света в темноте он сразу же покрывался обильным потом.
Позднее, по мере выздоровления, успокоительные лекарства постепенно расслабляли те стальные барьеры, которыми он замкнул свою память, и кошмарные образы и звуки стали вырываться на свободу. Холодный субботний вечер в конце октября. Начало десятого. В этот момент еще не поздно было бы напрячь волю и отогнать от себя повторение кошмара, который продолжался восемь часов, становясь с каждой минутой все ужаснее. Но, глядя в прошлое, он никак не мог считать себя спасшимся, невзирая даже на то, что в конце концов остался живым. Он винил себя в том, что не смог заметить, как напряжение бытия дошло до сверхъестественного уровня, за которым мог последовать лишь крах. Уже когда он направлялся к мотелю, грохот океанского прибоя на пляже, до которого было два квартала, казался неправдоподобно мощным. Ветер швырял песок по растрескавшемуся тротуару. По выбитому асфальту с жестяным грохотом ползли мертвые листья.
Но больше всего запомнился Бэленджеру один из звуков, тот, который — как он говорил себе потом — должен был убедить его не связываться с этой историей: жалобный ритмичный лязг, разносившийся по безлюдным улицам района. Звук был резким, как будто его издавал надтреснутый колокол, но Бэленджеру предстояло вскоре распознать его источник и осознать, что этот звук воплощал собой всю безнадежность того дела, в которое он тогда лишь собирался ввязаться.
Кланг!
Это мог быть сигнал, предупреждавший суда о том, что нужно держаться подальше от этого берега, чтобы не потерпеть крушение.