Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Алексей Викторович Рыбин («Рыба») родился 21 декабря 1960 года в Ленинграде. В школе увлекся рок-музыкой. В 1976 году создает свою первую группу. После окончания школы Алексей Рыбин поступает в Ленинградский ВТУЗ, откуда впоследствии уходит с третьего курса. В 1978 году, еще учась в институте, знакомится с Андреем Пановым («Свином») и входит в состав первой в СССР панк-рок группы «Автоматические удовлетворители». В 1980 году возникает группа «Гарин и гиперболоиды» — трио Рыбин — Цой — Валинский. С 1981 года группа получила название «Кино». В 1983 году Рыбин покидает группу по причине творческих разногласий и работает в Москве с Сергеем Рыженко (группа «Футбол»). Через год возвращается в Ленинград, занимается самообразованием, работает монтировщиком декораций, такелажником, экспедитором и пр. Поступает в институт культуры, увлекается пантомимой, выступает в театре «РазДваТри» в качестве «артиста оригинального жанра». Отучившись четыре курса, бросает институт и уезжает в Америку. По возвращении в 1991 году Рыбин организует группу «Оазис Ю». В 1991 году выходит его первая книга — «Кино» с самого начала» — художественное изложение истории группы «Кино» и лениградского андерграунда 1980-х. В 1996 году создает электронный дуэт «No More Fucking Jass», записывает и выпускает альбом «Асфальт». Работает продюсером и выпускает альбом песен Майка Нуменко «Парк Майкского периода». Занимается литературной, продюсерской, издательской деятельностью, журналистикой и музыкой. Алексей Рыбин — автор многочисленныхпубликаций о рок-музыкантах, двух киносценариев и нескольких криминальных романов. Вышли книги «Кино» с самого начала», «Право на рок», «Трофейщик», «Трофейщик-2», «Виктор Цой», сериалы «Генералы подвалов», «Мужик».
отрывок из произведения:
— ...Сколько раз я говорил тебе, не покупай хлеб у Мюллера. Он же рыхлый, видишь? Ну посмотри, посмотри, крошится. Да и вдобавок не прожаривается. И крошки эти… Загубим тостер. У Самарина надо брать, вот где настоящий хлеб. Сегодня же сам Федору скажу, пусть у Самариных берет. И дешевле, кстати.
— А в передаче «Впрок» говорили давеча, что экологически чистый хлеб только… — Перестань. Ты веришь этим передачам. — Илья Александрович легонько стукнул вилкой по тарелке с овсянкой. — Там же все за деньги. Там же искренности и честности ни на грош… Лицо Ильи Александровича покраснело.
Володя сморгнул. И тут же внутренне пожурил себя. Нельзя смаргивать. Это признак слабости. Так Саша говорит. Саша никогда не смаргивает. В день на Пасху, когда они на пристань пошли и к ним заречные привязались, так вот — в тот день Саша не сморгнул.
А кастет у него что надо. Он только потом рассказал, что едва роман тот французский прочел, ну про сыщика этого, как его там, так сразу к Пантелеймону, на улицу Энтузиастов пошел и попросил сделать.
— Володя, ты в гимназию не опаздываешь?
— Так ведь…
— Ты помнишь, что ты сегодня пешком пойдешь? — сказал Илья Александрович — Мне сейчас на техосмотр.
По грязи в новых ботинках. А ботинки то какие — «Дуберс». На платформе, шитые, желтая кожа, шнурки толстые — просто загляденье. Митя Дворкин в таких ботинках уже год, как ходит. Лешка Гордин — полгода. И Бабенко — Бабенко то, тоже в «Дуберсах» рассекать начал. Этот то уж мог бы и не высовываться. Понятно Леша Гордин — у него в семье все в порядке. Да и у Дворкина нет проблем. А Бабенко то, Бабенко — последние, видно, деньги выложили родители на ботиночки, только чтобы сынок их тоже аристократом выглядел, чтобы на одной ноге стоял с племянником генерал губернатора, с Лешей Гординым… По грязи в новых ботинках.
Володя шел по родному Симбирску.
Улица Ленина. По улице Ленина можно идти спокойно. Особенно Володе. Его здесь все знают. Папа к Григорьеву ездит обедать — раз в неделю уж точно. А дом Григорьева — нумер двадцать три по Ленина — дом знатный. Об трех этажах, сад первейший в Симбирске, да, может быть, и во всей губернии. Охрана — за три квартала начинают машины отслеживать — куда, мол, прешь, водитель. Хорош ли ты, водитель, или ты, водитель, чего то злое удумал? И, ведь, чуют нутром — злое удумал водитель, или просто в гости хозяина своего везет. И отсекают нежелательных, тех, кто злое замыслил.
Володя видел, как они отсекают. Им палец в рот не клади. Бывает, что и вертолеты задействуют.
Володю здесь знают. Здесь его никто не обидит. По улице Ленина он может ходить в любое время суток беспрепятственно.
Вот, хоть бы все время ходить мимо дома Григорьева. Так нет, же! Чтобы до гимназии добраться нужно с Ленина на улицу Красных Комиссаров свернуть. Черт бы их взял, этих красных комиссаров.
Володя прикрыл рот ладошкой. Папа всегда ругался, если кто то в семье поминал черта.
Когда то на улице Красных Комиссаров жил купец. Венедикт Ерофеев. Первой гильдии купец, по Волге не проплыть было — по стрежени «Метеоры» идут на подводных крыльях, экскурсии тащат. Туристический бизнес Ерофеев тоже под себя потихоньку потащил. А вдоль берега бурлаки баржи тянут — все Венечкины, Ерофеичи, как называли их тогда. А если чужой кто баржу свою захочет протянуть — тут уж к Ерофееву на поклон. А Ерофеев просителя сразу к бурлакам отправляет — «иди, мол, договаривайся, если срастется тема, тебе и карты в руки».
А с бурлаками Ерофеевскими договариваться, все одно, что с художниками гжелевскими. «Hand maid, my friend, this work is very difficult, we'll think about this. See you later», — говорили бурлаки и уходили к костру — о сравнительных достоинствах горных велосипедов рассуждать или гайки на скейтбордах подтягивать.
А некоторые — просто водку пили. Тоже, в некотором смысле экстремальный вид спорта.
В общем, сложный был народ — бурлаки эти. А как Ерофеева не стало — скисли все. Скурвились. Фирмы стали открывать, торговать запчастями для дельтапланов, но все как то без размаха, без шику ерофееевского, тухло все сделалось, обычно и гадко.
Венедикта своего они просто обожали. Венедикт Ерофеев деньги платил большие, да в срок, и потому не было отбоя от бурлаков — им только дай, только скажи — Ерофеев тягловый экипаж набирает — очередь выстраивалась, вся улица Красных Комиссаров была битком забита. А чужаков на Волге в ту пору не жаловали.
Сам то он старообрядцем был, закон свой блюл истово, ничего лишнего себе не позволял, семью свою в строгости и вере правильной держал, хотя и крут был. Никто не знает толком, отчего он однажды, когда и в Петербурге, и в Москве о Ерофееве знатные люди заговорили, стали контракты ему предлагать реальные, когда все в елочку стало ложиться, взял Ерофеев, да и пульнул себе в рот из револьвера.
Улица Ленина — она брусчаткой выложена. Можно сбить с ботинок грязь, которой обгваздался, пока по родной улице своей шел — по Народовольцев. Грязь там страшная, как это папа, с его связями, не может договориться, чтобы асфальт положили на Народольцев...