Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сатпрем, известный под именем Бернара Енинье, родился в Париже в 1923 году, и всегда вспоминал с ностальгией свою юность, проведенную на побережье Бретани. Во время Второй Мировой Войны он стал участником Сопротивления. Ему едва исполнилось 20 лет, когда гестапо арестовало его; он провёл 1,5 года в немецком концентрационном лагере. После войны, глубоко потрясенный пережитым, он начинает разделять взгляды философии Экзистенциализма, и Гид и Молро служат основными источниками его вдохновения. ...
Путешествуя по миру, Сатпрем работал в течение некоторого времени в колониальной администрации Пондичерри, но он чувствовал себя неудовлетворенным повсюду и, после этого, отправился на поиски приключений во Французскую Гвиану, Бразилию и Африку.
Однако, будучи в Пондичерри, он получил даршан Шри Ауробиндо и Матери и, с тех пор, возил с собой повсюду книгу Шри Ауробиндо «Жизнь Божественная», даже во время своего пребывания в лесах Амазонки. В 1953 году после всех своих скитаний, он вернулся в Пондичерри для того, чтобы встретиться с Матерью и поселиться в Ашраме, идя наперекор своей индивидуалистической и мятежной натуре.
отрывок из произведения:
...Суджата была тем человеком, кто предостерёг меня от слишком поспешного развязывания рук всей этой шайке, иначе я бы расстался с жизнью, прежде чем успел что-либо сказать – лишь три года спустя они попытались меня убить. Она же отговорила меня от самосожжения у дверей Ашрама, настолько я был взбешён отвратительной ложью. Я должен был ВЫСКАЗАТЬСЯ. Никто не знал, чем являлась эта поразительная Агенда Матери, или какая Сила содержалась в ней – Путь. Единственный ПУТЬ в конце стольких тысячелетий Печали, Ответ нашим душам и нашим телам, столько раз напрасно сгоравшим, напрасно страдавшим столько раз в той или иной тюрьме, от той или иной Инквизиции, или исчезавшим в тщетном Мятеже поставленных вне закона изгоев. На этот раз, нужно сказать, закон должен был измениться, точно также как и Средство. И они вызвали к жизни необычайный глубинный подземный шторм – копая в своих собственных телах – который должен был потрясти само основание этого мира. Поэтому я писал эту сверхчеловеческую (или нечеловеческую) Трилогию так, словно ожидал смерти каждый день; я должен был продвигаться быстро – иногда, изнурённый, я падал без чувств прямо за столом после пяти или шести часов концентрации в тотальном, «внимающем» Молчании.
Затем я писал письмо за письмом друзьям, в правительство Индии и даже президенту Французского Сената, чтобы заставить их понять, что было поставлено на Карту – дюжины отчаянных писем подобных зову и крику исходящему из моей души. Никто не знал об этом Сокровище, я был совсем один, это была сокрушающая ответственность среди всех ежедневных, вероломных, тайных убийств – я понял тогда причину стонов Матери среди окружавших её людей: «Мне хочется кричать», — постоянно говорила она мне. Тогда я понял множество вещей, сам не зная того, что я «копаю тоннель» подобный её тоннелю в этой Крепости из Лжи в своём собственном теле. Именно тогда я понял, что означает молитва в собственном теле и призыв Божественного Будущего сквозь тысячи и миллионы «человеческих» Отрицаний: Гестапо было очаровательным и видимым по сравнению с этими бесчисленными, предательскими, лицемерными и невидимыми жестокостями – «космическими», так сказать, словно сам мир вошёл в этот вопрос, а также отвратительные Силы, управляющие этим миром. Тогда, да, ты видишь как всё раскрывается, видишь всё ранами собственного тела и своей души.
И ты видишь необычайную Милость, которая несёт тебя сквозь всё и вопреки всему, принося необходимую помощь, нужных людей, требуемое человеческое вмешательство и высочайшую защиту как раз вовремя, в последнюю отчаянную секунду. И ты также понимаешь, материально и физически, что ТРОПА ПРОЙДЕНА, иначе ты не смог бы сделать там ни одного шага. И ты понимаешь, что сказал Шри Ауробиндо в присущей ему сдержанной манере: «Нечто будет сделано на этот раз». В этот раз, после столь многих других кровавых попыток.
Итак, я развязал руки всей этой банде заявив, что больше не буду курировать Бюллетень Ашрама, который я долгие годы публиковал вместе с Матерью, и заявив «управляющим» Ашрама о моём намерении опубликовать Агенду.
Это было отправной точкой в «битве за Агенду».
Меня немедленно попросили показать мои бумаги и магнитофонные записи, чтобы «обсудить» что будет «желательным» для всеобщей публикации. Очевидно, что это была цензура (но она была там начиная с 1973 года, когда мои письма похищались почтовой службой, в то время как за мной довольно неосторожно ходили по пятам, а мой дом находился под наблюдением). На этот раз они бесстыдно закричали; даже семья Матери вмешалась активно для того, чтобы покрыть их мошенничество и клевету своей властью и респектабельностью. Я «украл» бумаги Матери, я — «служащий» Ашрама, который предал «их» доверие. Все индийские власти были предупреждены, от издателей до книготорговцев, от полисменов до должностных лиц, и кроме того, Министерство Внутренних Дел отвечающее за иностранцев – поскольку я был ИНОСТРАНЦЕМ, не забывайте этого! – они попытались лишить меня визы, изгнать из Индии; меня преследовали в судебном порядке за кражу и «подлог» потому что, конечно, мои рукописи были сфальсифицированы, а магнитофонные записи были «подделкой». Они даже напечатали фальшивую Агенду для того, чтобы заранее свести к нулю все мои попытки опубликовать её, и – это было наиболее серьёзным, что со мной произошло, даже худшим, чем попытка убить – они отправились на встречу с моим издателем в Париже, дорогим Робером Лафонтом – всей семьёй, которую возглавил сын Матери, почтенный семидесятилетний человек, чтобы рассказать ему о моём «предательстве Матери», чтобы была принята их «фальшивая Агенда» и чтобы дать ему понять, что они могут привлечь его к суду, потому как являются «собственниками» Матери и всех моих книг, изначально опубликованных в Ашраме…. Меня сжимали со всех сторон.
И поистине, высочайшая милость заставила почувствовать Робера Лафонта, кем на самом деле я был, та же самая милость, что послала мне мистера Тата, директора Эйр Индиа, который помог мне обеспечить безопасность всех моих магнитофонных записей бесед с Матерью и всех моих бесценных бумаг, отправив их во Францию. И наконец, сэра Сингха, эмиссара Индиры Ганди, который вселил в них определённый страх.
По силе обрушившихся на маленького человека атак, можно судить о важности Работы и могуществе Сил, старавшихся задушить меня. Но это была только первая часть моей борьбы, грязная и жестокая, ИСТИННАЯ часть была впереди.
Тем не менее, после многих колебаний, мы решили опубликовать в первом томе моих Заметок некоторые из бесчисленных писем, которые я написал; писем, подобных крику, чтобы «заставить людей понять» кем была Мать, что Она делала и чего Она хотела для Земли, вместе с моими краткими заметками о происходивших тогда событиях...
«хуже ваша оценка лучше»
...Суджата была тем человеком, кто предостерёг меня от слишком поспешного развязывания рук всей этой шайке, иначе я бы расстался с жизнью, прежде чем успел что-либо сказать – лишь три года спустя они попытались меня убить. Она же отговорила меня от самосожжения у дверей Ашрама, настолько я был взбешён отвратительной ложью. Я должен был ВЫСКАЗАТЬСЯ. Никто не знал, чем являлась эта поразительная Агенда Матери, или какая Сила содержалась в ней – Путь. Единственный ПУТЬ в конце стольких тысячелетий Печали, Ответ нашим душам и нашим телам, столько раз напрасно сгоравшим, напрасно страдавшим столько раз в той или иной тюрьме, от той или иной Инквизиции, или исчезавшим в тщетном Мятеже поставленных вне закона изгоев. На этот раз, нужно сказать, закон должен был измениться, точно также как и Средство. И они вызвали к жизни необычайный глубинный подземный шторм – копая в своих собственных телах – который должен был потрясти само основание этого мира. Поэтому я писал эту сверхчеловеческую (или нечеловеческую) Трилогию так, словно ожидал смерти каждый день; я должен был продвигаться быстро – иногда, изнурённый, я падал без чувств прямо за столом после пяти или шести часов концентрации в тотальном, «внимающем» Молчании.
