Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергей Алексеев родился в пос. Олейка, Томской области в семье охотника-промысловика. После восьмого класса отец пристроил сына молотобойцем в кузницу. Учился в Томском геологоразведочном техникуме. С третьего курса ушёл в армию, служил в Москве в батальоне особого назначение, который охранял объекты Третьего управления министерства связи. Позже работал геологом в Полярной и Томской геологоразведочных экспедициях.
В 1974 году стал инспектором уголовного розыска в Томске и одновременно учился на юрфаке Томского университета. Одно время занимался журналистикой в томской газете «Красное знамя».
Первую книгу «Тайна третьего кургана» выпустил в 1983 году. Окончил в 1987 году Высшие литкурсы.
В первых романах следовал в основном традициям так называемой «деревенской прозы», за что А. Архангельский причислил его к эпигонам Вас. Белова. В. Курицын же, анализируя первые романы Алексеева, назвал их автора «самородком, обладающим мощной энергией развития, как в интеллектуальном, так и эстетическом плане».
Резонанс вызвал роман «Крамола» (1 кн. — 1989; 2 кн. — 1991), в котором гражданская война в России 1918-1920 годов, сопоставляемая с событиями XII века, оценивается как национальная катастрофа. Расстрел в октябре 1993 года российского парламента стал основой так называемого «семейного» романа «Возвращение Каина». Автор литературного проекта «Сокровища Валькирии», в котором предложена непривычная для современников трактовка славянской истории.
Лауреат премии имени М. Шолохова (1995), учреждённой Союзом писателей России и «Роман-газеты», — за романы «Рой», «Крамола» и «Сердцевина». Живёт в Вологде.
«Хлебозоры» — повесть о людях таежного села Великаны, об их трудной фронтовой и послевоенной судьбе.
отрывок из произведения:
...Жизнь в то время воспринималась в одном измерении — в детском, и я соглашался с отцом. Да и опыт лесопосадок уже был: весной и осенью мы шелушили сосновые шишки, веяли зерно и сеяли его на питомнике. Из семечка дерево росло так, что не дождешься. А из черемухового или талового кола, забитого в землю, за одно лето выгоняло метровые стебли и листья лопухами. К тому же семена всходили не все, а из тех, что всходили, больше половины потом засыхало на первом году. Как ты над саженцем ни трясись, как ни поливай, как от солнца ни загораживай, глядишь, обвял и изжелтел на нет. Так что отцовы размышления были мне знакомы.
И вот мы, наконец, приходили на берег Рожохи. Отец отпускал мое плечо и ухватывался за молодой черемошник, чтобы постоять и оглядеться. Он сдержанно кивал инвалидам, которые уже были на реке, щурил на солнце глаза и дышал глубоко, насколько позволяли изорванные в клочья легкие. Река возле Великан делала изгиб и уходила дальше, образуя подкову. Я знал, что Рожоха километров через сто впадает в большое озеро, а то, в свою очередь, соединяется рекой с другим озером, откуда берут начало еще несколько рек, однако все это было далеко и незнакомо. Бывалые мужики, исходившие землю вдоль и поперек, говорили, что мы живем чуть ли не в центре всей России. Но в детстве при упоминании слова «Россия» перед глазами всегда возникала наша речка, Божье озеро и несколько деревень в округе, где я побывал к тому времени. Одним словом, рожохинский угол, как называли это место мужики. Когда я приводил на берег отца и он начинал осматриваться, мне казалось, что ему хочется одним взглядом сразу увидеть весь наш угол. Он вытягивал шею и даже привставал на цыпочки, словно заглядывал в высокую бочку.
— Эх, на ту сторону охота! — иногда говорил он. — На том бы берегу полежать!
— Погоди, Павло! — смеялись инвалиды. — Не торопись. Скоро все на ту сторону попадем!