Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Рассказы из одного кармана» впервые был опубликованы в 1929 году, в Праге. Карел Чапек в одном из интервью, отвечая на вопрос об истории создания сборника, сказал: «Материала было достаточно. Я собирал его на протяжении двадцати лет моей журналистской практики. Это позволяло мне каждый день писать рассказ. Я продумывал его, когда ехал на передней площадке трамвая в редакцию… Все они взяты из жизни». Спустя полгода, так же, в Праге, была издана книга под названием «Рассказы из другого кармана». Чапек писал: «Второй том тематически более свободен; меня скорее интересовали здесь поиски проблесков человечности и нежности в рутине жизни, ремесла и привычных оценок».
отрывок из произведения:
...Смерть наступила так быстро, что Куглер не успел даже почувствовать особенной боли. Когда его душа покидала тело, ее могли бы поразить странности того света, серого и бесконечно пустого, но они ее не поразили. Человек, побывавший и в американских тюрьмах, воспринял тот свет просто как незнакомую обстановку, в которой с известной долей мужества можно перебиться, как и в любом другом месте.
Наступил наконец для Куглера неминуемый. Последний Суд. Так как в небесах навечно заведен необычный порядок. Куглер предстал перед Сенатом, а не перед Судом Присяжных, как он предполагал, зная свои прегрешения. Судебный зал выглядел так же просто, как и на земле, только по одной причине — о ней вы вскоре узнаете — не было там креста, перед которым присягают свидетели. Судей было трое, все старые, заслуженные советники, со строгими и недовольными лицами. Начались томительные формальности. Куглер Фердинанд, без определенных занятий, родился такого то числа, умер… Тут выяснилось, что Куглер не знает даты своей смерти, и он сразу увидел, что такая забывчивость повредила ему в глазах судей, — и обозлился.
— Нет, — строптиво ответил Куглер.
— Попросите свидетеля, — вздохнув, сказал председатель.
Напротив Куглера оказался могучий, просто необыкновенной величины старец, закутанный в синее одеяние, усеянное золотыми звездами. При его появлении судьи встали; встал, помимо своей воли, совершенно очарованный Куглер. Только когда старец занял свое место, судьи снова сели.
— Свидетель, — начал председатель, — Боже Всеведущий, этот последний Сенат пригласил вас, чтобы вы дали свидетельские показания по делу Куглера Фердинанда. Вы, Всевышний, говорящий только правду, присягать не должны. Просим вас, в интересах судебного разбирательства, говорить только по существу, не отвлекаться и не останавливаться на подробностях и фактах, которые не относятся к делу. А вы, Куглер, не перебивайте свидетеля. Он знает все, и скрывать что либо бессмысленно. Прошу свидетеля дать показания.
Сказав это, председатель удобно облокотился о стол, сиял золотые очки и, видимо, приготовился слушать продолжительную речь свидетеля. Самый старый член суда удобно расположился — поспать. Ангел секретарь раскрыл книгу жизни.
Свидетель Бог слегка откашлялся и начал:
— Итак, Куглер Фердинанд. Фердинанд Куглер, сын фабричного служащего, уже с детства был испорченным ребенком. Ты, парень, доставил своим близким много неприятностей! Мать страшно любил, но стеснялся проявлять свои чувства и поэтому был упрям и непослушен. А помнишь, ты укусил отцу палец, когда он вздумал поколотить тебя за то, что ты воровал розы в саду у нотариуса?
— Это были розы для Ирмы, дочери податного инспектора, — вспомнил Куглер.
— Я знаю, — сказал Бог. — Ей тогда было семь лет. А ты разве не знаешь, что с ней стало потом?
«хуже ваша оценка лучше»
...Смерть наступила так быстро, что Куглер не успел даже почувствовать особенной боли. Когда его душа покидала тело, ее могли бы поразить странности того света, серого и бесконечно пустого, но они ее не поразили. Человек, побывавший и в американских тюрьмах, воспринял тот свет просто как незнакомую обстановку, в которой с известной долей мужества можно перебиться, как и в любом другом месте.
