Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ярослав Голованов. Родился 2 июня 1932 в артистической семье.
В 1941 с семьёй эвакуирован в Омск, в 1943 вернулся в Москву.
1950 — закончил среднюю школу в Москве.
1956 — закончил ракетный факультет МВТУ им. Н.Э. Баумана. По распределению направлен в НИИ-1 Министерства авиационной промышленности, но был определён в лабораторию Г.И. Петрова не по своей специальности, что послужило причиной поиска других направлений деятельности.
февраль 1958 — отобран из ряда кандидатов на должность литературного сотрудника отдела наук газеты «Комсомольская правда», с которой связана вся его будущая журналистская и писательская деятельность.
с 1960 — заведующий отделом информации с 1963 — разъездной корреспондент с 1966 — член редколлегии газеты
с 1968 — обозреватель газеты
Более 10 лет был специальным корреспондентом газеты на космодроме «Байконур» и в Центре управления полётами.
С 1966 по 1987 год входил в состав писателей и журналистов, писавших под псевдонимом Павел Багряк.
Главной темой творчества журналиста и писателя Ярослава Голованова была космонавтика. С темой космоса связаны его книги: «Кузнецы грома», «Этюды об ученых», «Этюды о великом», «Архитектура невесомости», «Наш Гагарин», «Марсианин» (Повесть о Фридрихе Цандере). Отдельно надо назвать книгу «Дорога на космодром» — историю мировой космонавтики для юношества от мифического Икара до реального полета Гагарина. Делом всей своей жизни Голованов считал работу над фундаментальной книгой «Королев. Факты и мифы», вышедшей в издательстве «Наука» в 1994 г.
В 1998-1999 гг. в «Комсомольской правде» публиковались записные книжки Ярослава Голованова «Заметки вашего Современника», охватывающие практически всю вторую половину ХХ века, вызвавшие большой интерес читателей. Скоропостижно скончался утром 21 мая 2003 года.
отрывок из произведения:
...Квартира действительно была замечательная. По стене извивалась узорчатая шкура большого питона. На полках рядом с толстыми, тисненой кожи корешками старинных книг поблескивали золоченые черепа разных животных. Тут же фантастические картины известной французской художницы Алики Ватто. Широкие окна выходили на Сену, за которой поднималась Эйфелева башня и открывалась панорама парижских крыш, в ту пору еще не обезображенная тупой коробкой небоскреба Монпарнас. Хозяин квартиры, живой, быстрый, с короткой модной тогда стрижкой, был не похож на ученого, скорее — на спортсмена, а с учетом шкуры и черепов — на охотника. Приветливо улыбнулся, крепко пожал руку, представился:
— Бернар Эйвельманс…
Так в 1964 году познакомился я с этим очень интересным человеком, смелым ученым, профессором Королевского института естествознания в Брюсселе. Бельгиец по национальности, Эйвельманс жил в Париже. Впрочем, и в Париже его застать было не легко — он много путешествовал, и разве что работа над новой книгой могла удержать его в этом кабинете с видом на Эйфелеву башню.
К моменту нашего знакомства мне был известен его трехтомник «По следам непризнанных животных», наделавший много шума в зоологическом мире. В науке о живом много белых пятен, утверждал Эйвельманс в своих книгах. Существуют десятки неизвестных нам млекопитающих, птиц, рыб. Открытие планеты Земля продолжается — вот основная мысль труда бельгийского зоолога. И конечно, первый мой вопрос к нему был:
— Скоро ли выйдет четвертый том?
— О четвертом пока не думал, — засмеялся Эйвельманс. — Новая книга будет называться «Гигантский морской змей».
...Квартира действительно была замечательная. По стене извивалась узорчатая шкура большого питона. На полках рядом с толстыми, тисненой кожи корешками старинных книг поблескивали золоченые черепа разных животных. Тут же фантастические картины известной французской художницы Алики Ватто. Широкие окна выходили на Сену, за которой поднималась Эйфелева башня и открывалась панорама парижских крыш, в ту пору еще не обезображенная тупой коробкой небоскреба Монпарнас. Хозяин квартиры, живой, быстрый, с короткой модной тогда стрижкой, был не похож на ученого, скорее — на спортсмена, а с учетом шкуры и черепов — на охотника. Приветливо улыбнулся, крепко пожал руку, представился:
