Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владислав Крапивин — автор произведений, переведенных на многие языки мира.
«Колесо Перепёлкина» — современная школьная сказочная повесть, которая будет интересна как подросткам, так и более старшему поколению — любителям творчества В.Крапивина.
отрывок из произведения:
...Вася рыдал.
Он лежал на постели поверх смятого одеяла, бил мокрым лицом скомканную подушку и вскрикивал:
— Отдай!… Отдай!… Отдай!..
— Прекрати истерику! — вскрикивала в ответ мама. — Сию же минуту! Или я… — Отдай!…
— Прекрати я сказала!.. Стыд какой! Парню почти девять лет, а он….
— Не почти! Не девять! Отдай!.. Ну куда ты его девала!
— Спрятала в кладовку… Утром получишь, а теперь спать!
— Не утром! Сейчас!… Сейчас же! — Вася заколотил ногами, выгнулся, ударил кулаками по одеялу, зарылся в подушку лицом. Промычал измученно:
— Ну отдай же…
— Чтобы ты опять засунул эту ржавую дрянь под подушку?!
— Не буду под подушку!. Рядом положу, на пол! Только отдай!!
— Перестань скандалить! Или я немедленно позвоню отцу! А утром… мы отправим тебя в интернат, вот!
— Хоть на каторгу! Только отдай! — Рыдание тряхнуло Васю короткой судорогой. Он выговорил измученными толчками. — Отдай… Ну, по-жа-луй-ста… В последнем слове была такая тоска, что мама беспомощно заоглядывалась. И тогда забренчал в прихожей звонок.
— Вот видишь! Кажется, ты разбудил своими воплями соседей… — Мама поспешно пошла из комнаты, а в спину ей с новой силой ударило отчаянное «отдай!».
За дверью и правда оказалась соседка. Пожилая и грузная тетя Тома.
— Яночка, извини, что поздно. Я к тебе за… О-о! А что это с Василием? — Она будто лишь сейчас услыхала неудержимый плач и вскрики.
— Я не знаю! — Мама уже сама чуть не рыдала. — Он сегодня будто с ума сошел! Днем учинил скандал с завучем, убежал с уроков, всполошил всю школу… А потом притащил с помойки грязную железяку и, когда улегся спать, сунул ее под подушку. На этой ржавчине миллиарды микробов… Я отобрала, а он устроил скандал и рёв!.. — Мама судорожно оглянулась на дверь. «От-дай!..» — опять слышалось из комнаты.
Тетя Тома покачала головой.
— Яночка, но если уж так ему это надо… Ты послушай, какое в нем горе… Верни игрушку. Может для него она сейчас важней важного, бывает такое… Мама прижала кулачки к вискам.
— Господи, да если бы я знала… Сказала ему, что спрятала этот утиль в чулан, а на самом деле кинула в мусоропровод. Думала, к утру забудет… А сейчас разве найдешь? Контейнер наверняка уже увезли… Мама думала, что ее сдавленный голос Васе не слышен за его шумными слезами. Но Вася как раз притих в тот миг — бывают в долгих рыданиях такие судорожные перерывы.
Контейнер!.. Его, конечно же не увезли! Машина за мусором приходит лишь рано утром!
Камнем, пущенным из рогатки, метнулся Вася через прихожую. Мимо мамы, между косяком и отшатнувшейся тетей Томой. Холодные бетонные ступени заколотили по голым пяткам. С четвертого этажа до подъезда — две секунды! Грудью — о наружную дверь… Сизые майские сумерки были зябкими. Наплевать! Зато контейнер — рядом. Лишь бы не случилось, что оно застряло в трубе мусоропровода! Лишь бы… От контейнера пахло ржавым, согревшимся за день железом. Всхлипывая, Вася напряг все жиденькие мускулы, отвалил похожую на люк подводной лодки крышку. В умытое слезами лицо ударил помойный запах. Вася подпрыгнул, лег животом на режущий край, расцарапал сквозь майку живот.
От светившей у подъезда лампочки падали слабые лучи. Контейнер был полон на две трети, и Вася сразу увидел то, что искал. Оно лежало поверх тряпья, пустых бутылок и жестянок.
Вася всхлипнул еще раз и схватил маленькое старое колесо от трехколесного велосипеда. Толчком прыгнул назад, на асфальт. Прижал колесо (вернее, Колесо) к груди. Втулка твердо и радостно впечаталась под сердце. От нее вливалось в тело острое тепло.
«Больше я тебя никогда… никуда…» — пообещал Вася с еще одним, «остаточным» всхлипом.
«Дзын-нь, да…»
То тепло, которое вливалось в Васю от колеса, было не просто тепло. Оно было счастье. И это счастье заполнило Васю, как заполняет резиновую грелку вливаемая через ворону горячая вода. Вася готов был теперь забыть все беды, простить всем свои обиды. Он любил в этот миг всех и всё на свете. И поздние неуютные сумерки, и подслеповатую лампочку над дверью, и грязный контейнер, и черные железные столбы с веревками для белья, и желтые окна девятиэтажного дома, что громадной буквой «П» огораживал вытоптанный квадратный двор; и столпившиеся в дальнем краю двора гаражи…
...Вася рыдал.
