Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Оксана Аболина — писатель-прозаик, лауреат премии литературно-педагогического признания «Добрая лира» 2008 года в двух номинациях.
Родилась 3 июля 1963 г. в Ленинграде. До нынешнего времени проживает в Санкт-Петербурге. Училась в Педагогическом институте имени А.И.Герцена, но за закончила его.
Автор фантастической повести-антиутопии «Конкурс Мэйл.Ру» и множества рассказов. В соавторстве с Игорем Мараниным, прозаиком и поэтом из Новосибирска, написала несколько произведений, в том числе фантастическую повесть «Хокку заката, хокку рассвета», детектив «Убийство в Рабеншлюхт», сказку-антиутопию «Подмастерье». Драматическая сетевая повесть «Простите, что не по теме», созданная в тандеме с Мараниным, отличается необычным способом изложения — в виде комментариев к темам на форуме. Аболина также является автором множества кинорецензий, опубликованных в сети.
отрывок из произведения:
...К своим шести годам я ухитрилась ни разу не встретить воочию самое безобразное городское существо — крысу. То ли они меня избегали, то ли санитарная обстановка в городе была в те времена получше — сказать не возьмусь. Но крысы мне никогда не попадались на глаза, и моё представление о них было чисто мультяшно-книжное. «Если ты кому-нибудь скажешь, что видел за этим разодранным холстом дверцу — я за твою жалкую жизнь не дам и дохлой сухой мухи», — шуршала Шушара на ухо деревянному мальчику Буратино перед тем, как вцепиться ему в горло. Воображение у меня было живое, и крысы представлялись моему детскому сознанию существами коварными, злобными и страшными.
Реальное же моё знакомство с грызунами в детстве было весьма и весьма поверхностным. В зоопарке внимание детей всегда привлекали только экзотические звери: обезьяны, попугаи, белые медведи, львы, тигры, жирафы. На этих красавцев можно было любоваться часами. Рядом с ними крохотные тёмные клетки с горностаями, хорьками и куницами, прячущимися в фанерных коробках-домиках от любопытных взглядов, казались скучными, блёклыми, совершенно неинтересными. Мимо них люди проходили скорым шагом, даже не оглядываясь.
Правда, нельзя сказать, что грызунов мне видеть вообще никогда не приходилось — дома у нас несколько месяцев прожили в аквариуме, на подстилке из опилок, два хомячка: белый и коричневый, а потом куда-то незаметно исчезли — наверное, сдохли или убежали. Меня это не удивило и не расстроило, эти зверьки с вострыми мордочками и круглыми глазками мне не нравились, я о них и не спрашивала. Их место занял серый полосатый котёнок Мурзик — зверь гораздо более симпатичный, пушистый и разговорчивый. С его появлением о хомячках я даже не вспоминала.
На хомячков были очень похожи белые мышки в террариуме на Сенной, которая называлась тогда площадью Мира. Этими зверьками был до отказу забит большой аквариум-витрина. Мышки заполнили весь пол аквариума, но места всё равно не хватало, и они забирались одна на другую, стараясь выкарабкаться наверх. Однажды, когда мы с мамой остановились возле террариума, к витрине с мышами с другой, внутренней стороны подошёл человек, запустил внутрь руку, и вытащил несколько зверьков. Я спросила маму, зачем он их забрал, и она ответила, что этих мышек взяли на корм живущим в террариуме змеям. Мне стало жалко маленьких зверюшек, чья жизнь и смерть зависели от роковой случайности, от безжалостной и равнодушной руки. Наверное, поэтому террариум, в котором мне ни разу не довелось побывать, и остался в моей памяти на долгие годы.
Вот, пожалуй, и всё, на чём строилось моё представление о грызунах вообще и о крысах в частности. Впрочем, нет. Были и другие воспоминания. Мама рассказывала, что в нашей коммуналке в туалете после войны поселилась чрезвычайно умная крыса, которая сама себе открывала воду из крана. И я была очень рада тому, что после войны прошла целая вечность — двадцать пять лет, крысы давно покинули наш дом, и вряд ли когда в него вернутся...
...К своим шести годам я ухитрилась ни разу не встретить воочию самое безобразное городское существо — крысу. То ли они меня избегали, то ли санитарная обстановка в городе была в те времена получше — сказать не возьмусь. Но крысы мне никогда не попадались на глаза, и моё представление о них было чисто мультяшно-книжное. «Если ты кому-нибудь скажешь, что видел за этим разодранным холстом дверцу — я за твою жалкую жизнь не дам и дохлой сухой мухи», — шуршала Шушара на ухо деревянному мальчику Буратино перед тем, как вцепиться ему в горло. Воображение у меня было живое, и крысы представлялись моему детскому сознанию существами коварными, злобными и страшными.
