Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В рассказах и очерках Николая Георгиевича Гарина-Михайловского нашли свое отражение годы инженерной службы в разных местах России, опыт хозяйствования в деревне, которые дали писателю богатейший материал для познания русской действительности конца XIX — начала XX века.
отрывок из произведения:
...Когда я подъезжал к деревне, мечты далеко унесли меня.
Я делаю доклад земству. Земство, проникнутое созданием необходимости устройства элеваторов, командирует меня в Америку для изучения элеваторного дела. Я — организатор первого элеватора на Соку. Наш элеватор постепенно приобретает доверие покупателей. Я еду в Лондон и вхожу в непосредственные сношения с англичанами. Вместо семидесяти копеек за пуд пшеницы мы получаем рубль пятьдесят копеек. Хозяйство становится в совсем другие условия, делается выгодным делом. Моя Князевка уже большое село с церковью, сельскохозяйственною школой, с агрономическою станцией. Удешевленная железная дорога идет от села к элеватору. Десятина благодаря разным усовершенствованиям дает четыреста пудов. Князевцы давно собственники. Теперешние взрослые — глубокие старики, их сменили ученики моей жены и мои. Предрассудок уже не мешает им вступать в отчаянную борьбу с окружающею природой и не грех, как теперь, а искупление за грехи будут испытывать они при такой победе.
— А слыхал, сударь, про несчастье у вас? — спросил ямщик, повертываясь ко мне на козлах.
Сердце упало во мне. Я ненавижу это слово «несчастье», — оно бросает в жар и холодный пот, поселяет в душе смутный ужас и сжимает грудь предчувствием чего-то тяжелого, страшного.
— Какое несчастье? — спросил я, чувствуя, что кровь отливает от моего лица.
— Мельница с молотилкой сгорела…
Точно камень свалился с души.
— Какое же это несчастье? — спросил я повеселевшим голосом. — Несчастье, когда кто умрет, — не воротишь, а мельница сгорела, так только и всего, что выстрою новую.
— Известно, так. Это наш брат сгорит — беда, а тебе что? Сказал слово — опять будет мельница.
— Отчего же она сгорела?
— Господь ее знает, — многозначительно ответил ямщик.
— Подожгли? — спросил я,
Ямщик молчал.
— Кому бы жечь? — проговорил я.
— И мы тоже баим: никому, кажись, не досадил.
— Положим, злой человек всегда найдется.
— Коли не найтись. И то сказать: не солнышко, всякого не обогреешь.
— Кому ж какая в том корысть? — продолжал я выспрашивать.
— Да ведь собака не для корысти, а для боли грызет.
— Будто и зла никому не делаешь…
— Какое зло? Другой одними штрафами как доймет, а ты ведь копейкой никого не штрафовал.
— За что же жечь меня? Жечь, так уж такого, как Семенов, от которого никому житья нет, — его не жгут, а меня жгут.
— Поди ж ты, — ответил ямщик.
— А может, просто неосторожность?
— Шутя. Долго ль до греха? Бросил сигарку и готово. Нынче — ты гляди — от земли не видно, а тоже сосет сигарку-то.
Мужики встретили меня смущенно.
— Здравствуйте, старики, — весело поздоровался я с ними.
— Здравствуйте, батюшка, здравствуйте, сударь.
— Все ли живы-здоровы?
— Слава богу. Вашей милости как ездилось?
— Ничего, слава богу, хорошо. Денег вам привез, Зимой, как отдавали хлеб, не верили, а с пуда-то больше гривны вам придет?
...Когда я подъезжал к деревне, мечты далеко унесли меня.
