Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Александрович Бушков — писатель, автор фантастических и детективных произведений. Родился в г. Минусинске Красноярского края 5 апреля 1956 года. Один из самых ярких и самобытных авторов современности. Являясь человеком энциклопедических знаний, он не получил высшего образования и сменил много профессий — до начала писательской карьеры работал почтальоном по доставке телеграмм, грузчиком, страховым агентом, рабочим геофизической экспедиции и, наконец, — сотрудником в газете Хакасского обкома партии и завлитом в Хакасском драмтеатре. В 1981 году в журнале «Литературная учеба» была опубликована первая повесть Бушкова, а в 1986 году в красноярском областном издательстве — первая книга.
Книги писателя изданы суммарным тиражом более 6 миллионов экземпляров. Его произведения определяют лицо современного авантюрно-приключенческого романа. О самом авторе известно чрезвычайно мало. Он отшельником живет в Красноярске и крайне редко путешествует. Несмотря на все это, Бушков остается одним из самых издаваемых авторов в России. Известность пришла к писателю в середине 90-х после выхода дилогии про Станислава Сварога — «Рыцарь из ниоткуда» — «Летающие острова», хотя писать он начал еще в конце 70-х. Новый виток популярности принесли автору детективные произведения, вышедшие из-под пера писателя во второй половине девяностых — «Пиранья», «Карташ» и другие...
отрывок из произведения:
...Вот и все. Три недели, как один день. Не увидеть ее больше — это же непостижимо, не умещается в сознании, как раздумья о размерах Вселенной. И все же, все же… Как ей сказать — и стоит ли вообще говорить? Я сказал бы, останься все курортным романом, но курортный роман перерос в нечто большее, мы оба давно это поняли. И каково ей будет узнать, моему искусствоведу с глазами, в которых читается любое движение души, что никакой я не инженер из Пловдива, что я — сотрудник управления «Гамма»? Вот именно, ООН, Международная служба безопасности. И не далее чем завтра мы приступаем к работе там, в Южной Америке, и ясно, что дело предстоит жаркое: опергруппы отдела «К» не беспокоят по пустякам. Да, разоружение уже началось, но времена предстоят трудные, и вернутся не все — нужно трезво оценивать обстановку. Что же, рассказать все и оставить ее день и ночь думать о казенном конверте, который она может получить, — синий такой, с черной надпечаткой? Взвалить это на нее — девушку из другого, по существу, мира? Начало двадцать первого века, на планете почти не стреляют, люди начали забывать, что такое война, пусть уж в случае чего на одну вдову военного будет меньше…
Возможно, на чей-то взгляд я поступаю подло. Может быть. Но виноват в том, что все так случилось, еще и век, сохранившиеся пока очаги боли и суровых сложностей. Для большинства землян война закончилась навсегда, для нас она продолжается — и порой калечит нас не пулей и не осколком...
...Вот и все. Три недели, как один день. Не увидеть ее больше — это же непостижимо, не умещается в сознании, как раздумья о размерах Вселенной. И все же, все же… Как ей сказать — и стоит ли вообще говорить? Я сказал бы, останься все курортным романом, но курортный роман перерос в нечто большее, мы оба давно это поняли. И каково ей будет узнать, моему искусствоведу с глазами, в которых читается любое движение души, что никакой я не инженер из Пловдива, что я — сотрудник управления «Гамма»? Вот именно, ООН, Международная служба безопасности. И не далее чем завтра мы приступаем к работе там, в Южной Америке, и ясно, что дело предстоит жаркое: опергруппы отдела «К» не беспокоят по пустякам. Да, разоружение уже началось, но времена предстоят трудные, и вернутся не все — нужно трезво оценивать обстановку. Что же, рассказать все и оставить ее день и ночь думать о казенном конверте, который она может получить, — синий такой, с черной надпечаткой? Взвалить это на нее — девушку из другого, по существу, мира? Начало двадцать первого века, на планете почти не стреляют, люди начали забывать, что такое война, пусть уж в случае чего на одну вдову военного будет меньше…
