Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Шок испытали первые читатели Миллера: возможно, многие эротические сцены покажутся вам смелыми и сегодня. Впрочем, при всей своей «сексуальной агрессивности» Миллер — лирик и философ, а его романы и повести о любви — чтение отнюдь не однозначное.
отрывок из произведения:
...Немного есть книг о мудрости — или лучше сказать, об искусстве жить? — которые подверглись бы столь тщательному изучению, как эти три книги. Профессиональный философ склонен смотреть на них с недоверием из-за откровенной простоты авторских умозаключений. В отличие от психоаналитика, философ-профессионал редко получает радостную возможность видеть свои теории подвергнутыми испытанию. Что касается психоаналитика, то его мысль всегда насущна, как повседневные дела. Он подвергается испытанию в каждый момент своей жизни. В данном случае мы имеем дело с человеком, для которого писать это тайное наслаждение, факт, могущий быть в высшей степени поучительным для многих писателей, тратящих часы, чтобы выдавить из себя мыслишку.
Хоу глядит на мир, который есть здесь и сейчас. Он видит его во многом таким, каким этот мир предстает пациенту, приходящему к нему за помощью. «Истина состоит в том, что мы больны, — говорит он, и добавляет: — причина болезни в нас самих». Если с нами что-то не так, заключает он, то это что-то не такого рода, чтобы можно было его излечить палкой или штыком. Исцеление достигается метафизическим путем, а не терапевтическим: дело не в том, чтобы обнаружить и удалить источник боли. «Это как если бы мы изменили карту самой жизни посредством изменения нашего отношения к ней», — поясняет Хоу. Это извечная умственная гимнастика, известная всем мудрецам, которая лежит в самой основе метафизики.
Жизнь, как все мы знаем, — битва, и человек, будучи частью жизни, сам есть воплощение битвы. Если он видит факт и приемлет его, он способен, невзирая на битву, изведать мир души и радоваться ему. Но чтобы прийти к такому концу, который есть начало (ибо мы еще не начинали жить!), человек должен усвоить доктрину приятия, или, что то же самое, безусловного самоотвержения, которое есть любовь. И тут я должен сказать, что, по моему мнению, автор идет дальше любых теорий жизни, какие до сих пор излагали психоаналитики; он показывает себя чем-то большим, нежели врачеватель — художником жизни, человеком, способным избрать самый рискованный курс лечения: неколебимой верой. Верой в жизнь, позвольте тут же добавить, верой свободной и гибкой, равной всякой неотложной помощи и достаточно широкой, чтобы включить в себя смерть, так же как другие так называемые беды. Ибо при таком широком и взвешенном взгляде на жизнь, смерть уже не «последний враг» и не «конец»; если, как он подчеркивает, врачевателю и отведена роль, то это роль «повитухи» смерти. (Читатель, желающий продлить удовольствие, может заглянуть в тибетскую «Книгу мертвых»)...