Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Трифонович Твардовский — классик отечественной поэзии, автор бессмертной поэмы «Василий Теркин».
Родился на хуторе Загорье в Смоленской области (в 1988 году на хуторе был открыт дом-музей поэта) в семье сельского кузнеца. Учился в Смоленском педагогическом институте, в 1939 году окончил Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ). Писать стихи начал с раннего детства; с 1924 года работал селькором, печатал в местных газетах корреспонденции, стихи, очерки. Ранние поэмы Твардовского — «Путь к социализму» (1931), «Вступление» (1933), «Страна Муравия» (1936) – выдержаны в «лучших традициях» советской литературы тридцатых годов. Твардовский в качестве корреспондента участвовал в финской войне, в годы Великой Отечественной войны работал во фронтовых газетах, публикуя стихи и очерки. Огромную известность получила поэма Твардовского «Василий Теркин (Книга про бойца)» (1941-45). В 1963 году было опубликовано продолжение «Теркина» – поэма «Теркин на том свете» (1963); в отличие от первой эта поэма из-за своей сатирической (и даже политической) направленности многими критиками была встреченав штыки. В историю советской литературы Твардовский вошел не только как поэт, но и как главный редактор журнала «Новый мир» (1950-54 и 1958-70). Именно при Твардовском, по его инициативе и настоянию, в «Новом мире» была напечатана повесть А. Солженицына «Один день из жизни Ивана Денисовича». Впоследствии поэту припомнили «вольнодумство» и «отступничество». Несмотря на то, что Твардовский входил в состав правления Союза писателей СССР, его последняя поэма «По праву памяти» (1967-1969) была запрещенацензурой. Скончался Александр Твардовский в подмосковном поселке Красная Пахра, а похоронили его в Москве.
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
«...Существует ли в действительности Теркин?», «Тип он или один, известный вам, живой человек?», «Есть ли он на самом деле?» — вот взятые выборочно из писем фронтовиков формулировки этого вопроса. Он возникал у читателя еще в то время, когда «Книгу про бойца» я только начал печатать в газетах и журналах. В одних письмах этот вопрос ставился с очевидным предположением утвердительного ответа, а из других — явствовало, что сомнений в существовании «живого» Теркина у читателя нет, а речь лишь идет о том, «не в нашей ли, такой-то, дивизии он служит?». И случаи адресования писем не ко мне, автору, а самому Василию Теркину — также свидетельство распространенности представления о том, что Теркин — «живое лицо».
Словом, было и есть до сих пор такое читательское представление, что Теркин — это, так сказать, личный человек, солдат, живущий под этим или иным именем, числящийся за номером своей воинской части и полевой почты. Более того, прозаические и стихотворные послания читателей говорят о желании, чтоб это было именно так, то есть чтобы Теркин был лицом невымышленным.
Однако я не мог и не могу к удовлетворению этого простодушного, но высоко ценимого мною читательского чувства заявить (как это могли и могут сделать некоторые другие писатели), что мой герои — не вымышленное лицо, а живет или жил там-то и встречался мне тогда-то и при таких-то обстоятельствах...
«хуже ваша оценка лучше»
«...Существует ли в действительности Теркин?», «Тип он или один, известный вам, живой человек?», «Есть ли он на самом деле?» — вот взятые выборочно из писем фронтовиков формулировки этого вопроса. Он возникал у читателя еще в то время, когда «Книгу про бойца» я только начал печатать в газетах и журналах. В одних письмах этот вопрос ставился с очевидным предположением утвердительного ответа, а из других — явствовало, что сомнений в существовании «живого» Теркина у читателя нет, а речь лишь идет о том, «не в нашей ли, такой-то, дивизии он служит?». И случаи адресования писем не ко мне, автору, а самому Василию Теркину — также свидетельство распространенности представления о том, что Теркин — «живое лицо».
