Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Джойс Кэри (1888-1957) — один из крупнейших реалистов в английской литературе XX века. В своем творчестве Джойс утверждал ценность человеческой личности во всем ее многообразии. Оптимизм и трепетная человечность — основа неослабевающего обаяния его произведений. В сборник включены роман «Радость и страх» и рассказы. Тема романа — человек в потоке истории, а повествование затрагивает все события жизни Англии с 1890-х годов до конца 1940-х. Рассказы Кэри, тонкие и лиричные, полны спокойной и слегка насмешливой жизненной мудрости, теплого внимания к людям и умения понять горести и радости человека.
отрывок из произведения:
...Дети играли в похороны. Маленький темноволосый мальчик лет шести лежал в ящике из-под апельсинов на краю ямы, полной сухой листвы. Глаза у него были закрыты, скрещенные руки покоились на груди. Ящик был ему не по росту, пришлось согнуть ноги в коленях и вывернуть их набок, чтобы казаться совсем плоским и как можно больше походить на мертвеца.
Коренастая девочка не старше десяти лет, круглолицая, смуглая, держала конец скакалки, пропущенной под ящиком. Другой ее конец был в руках священника — одного роста с девочкой худенького светловолосого мальчугана с узким, необыкновенно длинным носом и с большими серыми глазами, вытаращенными от нетерпения. Кухонный фартук, пришпиленный к плечам его свитера, должен был изображать стихарь. Он держал в руках сложенный пополам газетный лист и, будто бы читая по нему, произносил удивительные фразы, подхваченные в церкви или по радио. Выговаривал он их напевно, каким-то особым, напряженно дрожащим голосом — так, как они звучат на службе в англиканской церкви, и упивался величием этих слов и собственным успехом в роли священника.
— Мы подобны траве. Утром она зеленеет, а вечером подсекается и засыхает, и поест нас червь.
У мальчика в ящике дрогнули длинные ресницы, он моргнул. Совсем маленькая беленькая девочка, стоявшая у ящика в качестве плакальщицы, не смотрела на него, она не сводила своих круглых зачарованных глаз с говорившего. Губы у нее то и дело шевелились, когда она старалась повторять за ним его слова.
Священник приостановился, вспоминая, как там дальше, и вдруг возгласил — громко и так же драматически: — Последний наш враг — смерть, ибо она все покорила под ноги свои... Ну давай, Мэг!
Последнее относилось к смуглой девочке, которая внимала ему, тревожно сведя брови, и не отрывала глаз от мальчика в гробу.
— Ну, Мэг! — резко повторил священник, дернув скакалку за свой конец. — Проснись!
Девочка встрепенулась и потянула скакалку. Они приподняли ящик чуть выше в головах, вдвоем двинули его вниз по откосу, и он стал там среди сваленных в яму сухих листьев, жухлой скошенной травы, вялых цветов и папоротника...