Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Начало Второй мировой. Группа монахов отправляется из Греции в Италию с рискованной миссией — им предстоит доставить в укромное место в Альпах таинственный священный ларец. Его содержимое способно подорвать основы всей христианской цивилизации. Чтобы не допустить этого, монахи готовы пожертвовать собой, но в смертельную охоту за ларцом втягиваются все новые и новые силы. Исход этой тайной битвы, развернувшейся на полях охваченной коричневой чумой Европы, способен кардинально изменить знакомый нам мир...
отрывок из произведения:
...Уже мужчины, думал Виктор Фонтин, наблюдая за сыновьями, лавирующими между гостями на освещенной солнцем лужайке. И близнецы. Это важная особенность, хотя никто уже давно не заостряет на этом внимание. Кроме, разумеется, Джейн и его самого. Братья — да, но не близнецы. Странно, что об этом слове все вдруг забыли.
Может быть, на сегодняшнем банкете кто-то о нем и вспомнит. Джейн бы это понравилось. Для Джейн они всегда оставались близнецами. Ее созвездием Близнецов.
Прием в доме на Лонг-Айленде организован для Эндрю и Адриана. Сегодня их день рождения. Лужайка и сад за домом превратились в площадку для «fete champetre» <Сельский праздник (фр.)> под открытым небом, как назвала это Джейн.
— Старомодный пикник на природе! Теперь такие не устраивают, а мы устроим!
Небольшой оркестрик расположился около террасы: музыка служила фоном для множества голосов. Длинные столы, ломящиеся от угощения, стояли посреди тщательно подстриженной лужайки; у прямоугольного буфета суетились два бармена. «Fete champetre». Виктор раньше не знал этого выражения. За все годы их брака она ни разу его не употребляла.
Как же быстро пролетели годы! Словно три десятилетия были спрессованы в капсулу, которую на огромной скорости запустили в космос только для того, чтобы, когда она упадет на землю, ее вскрыли и осмотрели участники запуска, которые просто стали старше.
Эндрю и Адриан стояли теперь рядом. Энди болтал с Кемпсонами у столика с закусками. Адриан у бара беседовал с молодыми девчонками и ребятами, чья одежда едва выдавала их половую принадлежность. Вполне естественно, что Эндрю общался с Кемпсонами. Пол Кемпсон — президент «Сентоур электроникс». Его ценят в Пентагоне. Как и Эндрю. А Адриан, как всегда, в гуще студентов, которые рады засыпать вопросами молодого, но уже известного и многообещающего юриста.
Виктор с удовлетворением отметил про себя, что оба близнеца значительно выше прочих гостей. Этого следовало ожидать: ни он, ни Джейн отнюдь не коротышки. И очень похожи, хотя и не одинаковы. У Эндрю светлые волосы, а у Адриана темные, каштановые. У обоих резкие черты лица — как у них с Джейн, но у каждого четко выраженная индивидуальность. Единственная общая деталь внешности — глаза, глаза Джейн. Голубые, пронзительные.
Временами, на очень ярком солнце или в вечерних сумерках, их можно было спутать. Но только при таких условиях. А они не искали подобных случаев. Каждый был сам себе хозяин.
Светловолосый Эндрю был кадровым военным, преданным своему делу, — профессионал высокого класса. Пользуясь своим влиянием, Виктор добился для него места в Вест-Пойнте, где Эндрю блистал. Он уже дважды побывал во Вьетнаме, но ему претила стратегия и тактика этой войны. «Побеждай или выходи из игры» — таково было его кредо, но никто его не слушал. Правда, если бы и слушал, это едва ли что-нибудь изменило бы. Победить в этой безнадежной войне было невозможно. Коррупция в Сайгоне достигла невиданных масштабов.
Но Эндрю отнюдь не был убежденным убийцей. Виктор это понимал. Его сын верил. Глубоко, тревожно, искренне, всем сердцем. Военная мощь — залог величия Америки. Когда исчерпаны все слова, приходится применять силу. Применять мудро, осмотрительно, но — применять...
Для темноволосого Адриана не могло быть никакого оправдания использованию военной силы. Юрист Адриан столь же предан своему ремеслу, как и его брат, хотя по его внешнему виду этого и не скажешь. Адриан чуть сутулился; он казался беззаботным, хотя отнюдь таким не был. Его юридические противники давно уяснили, что нельзя обманываться его зубоскальством или кажущимся равнодушием. Адриан не был равнодушен. В зале судебных заседаний это был тигр. Во всяком случае так обстояли дела в Бостоне. Теперь он работал в Вашингтоне.
Адриан прошел путь от подготовительной школы до Принстона и юридического колледжа Гарварда, потратив год своей жизни на бродяжничество, когда, отрастив бороду, он бренчал на гитаре да спал с доступными девицами Сан-Франциско. Это был год, когда Виктор и Джейн, не теряя надежды, но порой теряя выдержку, следили за сыном.
Но бродяжническая жизнь, как и заточение в провинциальных коммунах хиппи, скоро наскучила Адриану. Как и Виктор три десятилетия назад, в конце мировой Я войны, он не мог выдержать бесцельности никчемного существования.
Фонтина оторвали от дум. К нему направлялись Кемпсоны, с трудом пробираясь в толпе гостей. Они, как и прочие гости, знали, что он не поднимется им навстречу, но Виктора раздражало, что он не может это сделать. Без посторонней помощи...
...Уже мужчины, думал Виктор Фонтин, наблюдая за сыновьями, лавирующими между гостями на освещенной солнцем лужайке. И близнецы. Это важная особенность, хотя никто уже давно не заостряет на этом внимание. Кроме, разумеется, Джейн и его самого. Братья — да, но не близнецы. Странно, что об этом слове все вдруг забыли.
