Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Антон Семенович Макаренко, выдающийся отечественный педагог, родился 1(13) марта 1888 г. в г. Белополье Харьковской губернии, ныне районный центр Сумской области Украины.
А.С.Макаренко выдающийся педагог, творчество которого до сих пор вызывает неизменный интерес у читателей, его публицистические произведения посвященны школьному и семейному воспитанию.
отрывок из произведения:
...Давно-давно, еще в начале непа, его, Ваську Корнеева, привел в колонию милиционер. Васька шествовал рядом с милицинером, засунув руки в карманы, с пренебрежением оглядывался на придорожные бурьяны. С таким же пренебрежением он потом стоял перед моим столом и руки все держал в карманах. Я в то время был еще неопытен и в глубине души побаивался Васькиного хмурого недружлеюбия. Начал с формального вопроса:
— Сколько тебе лет?
Васька прохрипел в сторону:
— Шишнадцать...
Все же меня обижало его обращение, и я спросил:
— Чего ты задаешься, Корнеев? Чего ты куражишься?
Васька повел плечом, но его голубой глаз осторожно наладился, чтобы рассмотреть меня. Рассмотрел и снова в сторону:
— Ничего я не задаюсь...
— Ты знаешь, куда пришел?
— Пришел! Не пришел, а привели. Ну и пусть!
— А ты куда хочешь?
— Хочешь? Я три года с Красной Армией ходил...
— Врешь!
Он вдруг подарил меня настоящим активным вниманием, даже одну руку из кармана вынул:
— Не вру! Врешь! Ну не три года, а все равно... В Перекопе был. Били буржуев...
— А ты, выходит, трудящийся?
— А чего я буду трудящийся? С какой такой стати? Досадно... конечно...
— Ты это... с досады в магазин залез?
Васька не ответил на вопрос, последний раз махнул пренебрежительно рукой и засунул ее в карман. Я из последних сил зарядил себя «педагогическим подходом»:
— Оставайся у нас в колонии. Сделаешься настоящм трудящимся... образование получишь.
— Слышал, — перебил меня Васька. В его речи было не столько голоса, сколько блатного профессионального ларингита. — Слышал. Все уговаривают: трудися, трудися. А почему буржуев никто не уговаривает?
Он отворачивался, надувался. вооьще «обмануть» его было трудно. Я тоже «надулся»:
— Тоже — философ! Посидишь в допре несколько раз, опомнишься. Никто тебе не позволит по магазинам...
Он неожиданно размяк, грустно задумался.
— Это, конечно, в допре не мед, и на воле не мед, а только зло берет, товарищ заведующий: не успел, понимаешь, родиться, на тебе — несчастная судьба!
Васька жалостливо морщил лицо и колотил грязным кулаком по груди, прикрытой полуистлевшей, некогда розовой тканью. Я смотрел на него без особенного восхищения: привык уже к таким романтическим декламациям...
...Давно-давно, еще в начале непа, его, Ваську Корнеева, привел в колонию милиционер. Васька шествовал рядом с милицинером, засунув руки в карманы, с пренебрежением оглядывался на придорожные бурьяны. С таким же пренебрежением он потом стоял перед моим столом и руки все держал в карманах. Я в то время был еще неопытен и в глубине души побаивался Васькиного хмурого недружлеюбия. Начал с формального вопроса:
