Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владимир Марышев родился в 1961 году в Йошкар-Оле. Отслужив в армии, закончил Марийский политехнический институт им. М.Горького. Работал инженером на заводе, затем переключился на журналистику, которой предается и поныне. Сейчас — корреспондент газеты «Марийская правда». На сегодня опубликовано полсотни рассказов (из них два десятка — в сборниках Марийского книжного издательства) и повесть в журнале «Ончыко»).
отрывок из произведения:
...Длинная неопрятная «борода» зеленовато-бурых нитчатых растений, свисавшая с каменного карниза, закрывала вход в Пещеру, как большая, грубо сплетенная руками каких-нибудь дикарей, занавеска. Герман Лазарев раздвинул «бороду» и, слегка пригнувшись, шагнул внутрь. Привычно поднял руку и не глядя (впрочем, что можно увидеть в кромешной темноте?) ткнул пальцем во что-то, отозвавшееся коротким щелчком. Это была клавиша, вмонтированная в стену. Новички обычно долго обшаривали покрытую выпуклыми прожилками поверхность камня, пытаясь нащупать пластмассовый прямоугольник. Ну, а Герману было бы стыдно не попасть в него с одного раза.
Вспыхнул свет. Его провели сюда еще во времена первой экспедиции. Заискрились, заиграли переливчатым блеском причудливые гроздья каменных сосулек, прилепившихся к своду. Внезапный переход от полной темноты к сияющему великолепию, ошеломлявший новичков, не мог оставить равнодушным и видавшего виды «покорителя миров».
Когда вместе с Германом в Пещере бывали Вика или Жанна, он не тратил время на разглядывание местных причуд, а шествовал от прибора к прибору со знающим видом космического волка, словно подчеркивая этим, что у него есть дела поважнее, чем любоваться здешними красотами. В действительности же, слыша за спиной охи и ахи, он про себя думал: молодец Пещерка, не подкачала, не приелась еще бойким девицам, опять поразила какой-нибудь диковинкой, словно увиденной впервые.
Но на этот раз Герман был один и покрасоваться ни перед кем не мог. Впрочем, сейчас ему было не до того. Шелест, с которым пряди травяной «бороды» сомкнулись над входом, показался Герману грохотом задвигающейся каменной плиты. Он чувствовал, как в груди у него шевелится холодный слизистый комок, как ноги заплетаются, отказываясь ступать, как кто-то большой и невидимый шепчет ему: «Не ходи дальше! Проверь свои приборы и поворачивай!» Герман остановился. Да, сделать последний шаг оказалось труднее, чем он предполагал. Неужели он никогда больше не увидит этих сказочных картин?
Перед ним раскинулся целый лес сталагмитов: огромных, как колонны античного храма, и крошечных, размером с карандаш; одиночных и сросшихся, как друзы горного хрусталя; идеально гладких и покрытых многочисленными замысловатыми натеками; бесцветных и окрашенных в нежные сиреневые, розовые и зеленоватые тона. Создавалось впечатление, что этот лес непременно должен звучать, подобно гигантскому органу, что каждый окаменевший ствол таит в себе определенный звук, что партитура грандиозного хорала давно написана и лишь ждет исполнителя. Не менее сказочно выглядели заросли сталактитов, безуспешно пытающихся дотянуться донизу с высоченного куполообразного свода Пещеры...
...Длинная неопрятная «борода» зеленовато-бурых нитчатых растений, свисавшая с каменного карниза, закрывала вход в Пещеру, как большая, грубо сплетенная руками каких-нибудь дикарей, занавеска. Герман Лазарев раздвинул «бороду» и, слегка пригнувшись, шагнул внутрь. Привычно поднял руку и не глядя (впрочем, что можно увидеть в кромешной темноте?) ткнул пальцем во что-то, отозвавшееся коротким щелчком. Это была клавиша, вмонтированная в стену. Новички обычно долго обшаривали покрытую выпуклыми прожилками поверхность камня, пытаясь нащупать пластмассовый прямоугольник. Ну, а Герману было бы стыдно не попасть в него с одного раза.
