Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Мысль о том, что люди из народа чаще проявляют готовность к подвигу, способность к самопожертвованию, чем люди из высших слоев общества, была высказана Прусом в одной из его статей 1881 года. Прус писал: «А может быть, вы хотите теперь знать, кто во время пожара в Люблине в благородном порыве лез в горящий ад? Это были самые обыкновенные казаки. А может быть, вы бы хотели узнать имя героя, который во время пожара в Млаве бросился в огонь и спас ребенка? Это некий Сметанников, солдат, оштрафованный недавно за злоупотребление, наверняка не читавший ни одного учебника о мужестве и самопожертвовании. А где же были вы, и что вы делали во время пожара? Стояли в стороне, плача над своими пожитками, утешая огорченных или аплодируя тем, которые спасают, – все это, разумеется, на приличном расстоянии от огня».
отрывок из произведения:
...В тот день я заметил, что ему как-то не по себе: он не поднимал глаз и нервно ударял себя хлыстом по ногам. Я не считал удобным спрашивать о причине его очевидного волнения, но вскоре он сам заговорил:
— Ты знаешь, со мной сегодня произошел глупейший случай.
Я удивился; было почти невероятно, чтобы «глупейший случай» произошел с таким всегда уравновешенным человеком.
— Сегодня утром, — продолжал он, — у нас в деревне вспыхнул пожар. Сгорела хата...
— А ты, чего доброго, бросился в огонь? — прервал я его чуть насмешливым тоном.
Он пожал плечами и, как мне показалось, слегка покраснел; впрочем, может быть, это луч заходящего солнца осветил его лицо.
— Загорелась, — сказал он, помолчав, — пенька на чердаке, а несколько минут спустя и крыша. Я в это время читал Сэя, очень интересную главу, но при виде клубов черного дыма и языков пламени, выползавших из щелей возле трубы, мною овладело обывательское любопытство, и я потащился туда. Все население было в поле, потому я застал там лишь нескольких человек: двух горестно причитавших баб, жену органиста, пытавшуюся предотвратить пожар с помощью образа святого Флориана, и мужика, который раздумывал, держа обеими руками пустое ведро. От них я узнал, что хата заперта, а хозяин с женой ушли в поле.
«Вот она, наша система строительства, — подумал я, — дом пылает, как будто он заряжен порохом...» Действительно, в несколько минут вся крыша была объята пламенем; дым ел глаза, а огонь так обжигал, что я попятился, опасаясь, как бы не загорелся мой китель.
Тем временем сбежались люди с баграми, топорами и водой; одни стали выламывать плетень, хотя ему ничего не угрожало, другие принялись лить воду из ведер, но так, что, не задев огня, облили всю толпу, а одну бабу даже повалили на землю. Я не давал никаких советов, видя, что огонь не угрожает другим постройкам; спасти же эту хату было уже невозможно.