Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Со времен Ф.М.Достоевского проблема преступления и неотвратимости наказания не раз освещалась в отечественной литературе. Не потеряла она актуальности и в советские времена. Автор остросюжетного детектива Б.А.Можаев обращается как раз к этой животрепещущей проблеме.
отрывок из произведения:
...Селекционный участок одной из опытных станций в Сибири — два-три приземистых длинных дома в окружении мелких стелющихся яблонь и вишен. Заборик из белого штакетника да открытая метеоплощадка с флюгером и с невысоким настилом для приборов, похожим на ветхую трибуну.
Возле штакетника остановился «газик», из него вышла молодая женщина и крикнула в растворенное окно:
— Мама где ты?
В окне появилась постная сухая личность — старик лет семидесяти, он строго поглядел на приехавшую, но, узнав ее, сразу подобрел:
— Ты откуда, Наташа?
— Из Батана. Где мама?
— Да здесь она, на ближней делянке, — сказал старик.
Наташа бегом огибает дом и вот, раскрыв руки, бежит навстречу матери, стоящей в колосках с пинцетом в руке. Обнялись.
— Здравствуй, мама!
— Здравствуй, дочь! Ты чего такая взволнованная?
— Сегодня же вечер. Твой вечер!
— Ну да... юбилей, — улыбается Мария Ивановна. — За уши таскать дуру старую.
— Я за тобой прилетела. Самолет через час уходит.
— Ты уж лети. Сама там хозяйничай. А я к вечеру подъеду.
— Да ты что, собственному празднику не рада?
— Я-то рада. — Она смотрит на подходящих к ней баб, напарниц ее, их пятеро. — Но есть дело поважнее юбилея.
— Летите, Мария Ивановна, летите! — разноголосо загомонили бабы. — Мы тут и без вас дотемна постараемся.
— А то! Семьдесят лет не каждый день бывает... Летите!
— Нет, бабы! Пока я буду веселиться, нас с вами закроют и распустят.
— Как закроют?
— А так... Одним наши цеха понадобились под конторы. А другие экономию наводят. Де, мол, невыгодно держать отдельный селекционный участок. Надо объединить его с Тургинской станцией.
— Она ж за тыщу верст! Питомники туда не перекинешь.
— Они ж пропадут... — загомонили бабы.
— А им ништо. Они их не закладывали. Они экономию наводят.
— Но мама! Северин же обещал — не трогать вас.
— Приехали из области. Сегодня в двенадцать совещание в горкоме. Будут решать судьбу нашу.
— Ладно! — не сдается Наташа. — Я упрошу пилота, он задержится. Только ты из горкома давай прямо на аэродром.
— Нет, Наталья, — твердо отвечает Мария Ивановна. — Я в Черный Яр, в Высокое съезжу. На могилу к отцу.
— Но мама, это ж далеко! Такой крюк делать...
— Подумаешь — две сотни километров. К вечеру приеду, не беспокойся. А вы, бабы, трудитесь. После обеда помощников вам пришлю.
Обняв дочь, она двинулась с поля.
— Петя, у тебя все готово? — спросила у шофера «газика» Мария Ивановна. — Минут через десять поедем.
— Все в порядке, Мария Ивановна!
Из дома вышел давешний сухонький старичок, в руках у него стопка журналов, газет и букет полевых цветов.
— Маша, я слыхал, ты к Ивану Николаевичу завернуть хочешь?
— Хочу.
— Положи ему на могилу от меня... — старик подал ей цветы. — А это тебе, — он положил на выносной столик газеты и журналы. — Целый месяц собирал. Это все о тебе... И об Иване Николаевиче, — говорил старик, перебирая газеты и журналы с портретами Марии Ивановны.
— Мама, у тебя лицо усталое. Ты когда встала? — спросила Наташа.
— Встала? Ты спроси у нее, когда она ложилась! — проворчал старик. — Последние ночи почти не спит... От темна до темна на поле, даже почту не трогала.
— Ничего, пустяки, — ответила Мария Ивановна. — Вот поеду — и все прочту.
Газеты веером ложились на столик, все открытые на нужной странице, и смотрела с них Мария Ивановна — все то же утомленное, спокойное и хмурое лицо. А над этими портретами газетные заголовки — броскими шапками: «Сибирский селекционер — народный агроном республики», «Создателю знаменитой «тверди» — неполегаемой сибирской пшеницы — 70 лет», «Присвоено звание доктора наук без защиты диссертации...»
...Селекционный участок одной из опытных станций в Сибири — два-три приземистых длинных дома в окружении мелких стелющихся яблонь и вишен. Заборик из белого штакетника да открытая метеоплощадка с флюгером и с невысоким настилом для приборов, похожим на ветхую трибуну.
