Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Можаев Борис Андреевич (1923-1996), прозаик. Родился 1 июня в селе Пителино Рязанской области. В 1948 окончил Высшее инженерно-техническое училище ВМС в Ленинграде, служил морским офицером на Дальнем Востоке и в Китае. Уже в те годы начал заниматься журналистикой. В 1954 был опубликован первый рассказ в местном журнале, с 1956 произведения Можаева появляются в центральной печати: «Наледь», «Саня», «Тонкомер».В последние годы были написаны «Русские детективные истории, не похожие ни на что» (1993), сборник рассказов «Хозяин тайги» (1994), книга рассказов и очерков «Затмение» (1995).
отрывок из произведения:
— ...Ты все говоришь, — правда, мол, свое возьмет, рано или поздно одолеет? — спрашивал меня шкипер Федот.
— Ну! Неверно?
— Может, и верно... Только не в наших местах. Мне так думается: правда где-то заблудилась. А может, дороги у нас неподходящие — боится завязнуть. Кто ее знает! Но в наших краях правда и не ночует.
— Это почему же?
— А потому... Ты Тихона Спиридоныча Колобухина знаешь?
— Знать не знаю, но слыхал.
— Что ж ты про него слыхал?
— Садовник он хороший... Сад большой вырастил в чистом поле.
— Про это и ребятишки знают, которые вон по садам лазают. А ты про его справедливость слыхал?
— Не припомню что-то.
— И об чем ты только помнишь? Если хочешь знать, перед Тихоном Спиридонычем все люди равны.
В прошлом году он председателю райисполкома Скобликову яблок бесплатно не дал. Тот прислал с «газиком» три мешка и записку от председателя колхоза: «Товарищ Колобухин, отпустить...» И подпись — Батурин. А Колобухин поперек этой записки написал: «За счет председателя колхоза». И — в бухгалтерию! Содрали с Батурина...
— И только?
— По-твоему, мало?
— Это все мелочи.
— Мелочи? Ладно. А как это рассудить — Колобухин от пенсии отказался?
— От какой пенсии?
— От государственной! Пока, говорит, мне шестьдесят лет не стукнет, пенсию получать не буду — совестно. А ведь у него не маленькая пенсия, он капитаном был, пожарным инспектором. И добровольно ушел в садовники, в колхоз... Это как рассудить?
Я пожал плечами.
— Любимое дело... Но при чем тут правда?
— Обожди! — сердито оборвал меня шкипер. — Ты сам небось не вступишь в колхоз? Добровольно! А? То-то и оно... Любимое дело? Я, может быть, тоже на земле люблю работать, но вот на пристани торчу... А Колобухин пошел... сад вырастил. Пятнадцать лет растил. И вдруг его из сада убрали. Теперь и скажи мне, есть у нас правда или нет?
— За что же его сняли?
— За непочтение родителей. В колхозе восемьсот рублей пропили, а он написал про это в листок народного контроля и по селам развесил. Сам Тутышкин приезжал. Это что, говорит, такое... Снять! Ну и сняли, и листки, и Колобухина...
— ...Ты все говоришь, — правда, мол, свое возьмет, рано или поздно одолеет? — спрашивал меня шкипер Федот.
