Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вячеслав Михайлович Рыбаков родился в Ленинграде. Окончил восточный факультет ЛГУ в 1976 году. По основной специальности — синолог, кандидат исторических наук, работает научным сотрудником в Ленинградском отделении Института востоковедения РАН. Имеет более 30 научных публикаций. Член семинара Бориса Стругацкого с 1974 года. Участник Всесоюзных семинаров: семинар фантастов и приключенцев 1976 года, «Малеевского» семинара 1983 года, «Дубултинского» семинара 1986 и 1988 годов. Дебютировал в 1979 году рассказом «Великая сушь» (в журнале «Знание — сила»).
отрывок из произведения:
...Высоченный седой старик, утопив костистый подбородок в воротнике необъятной меховой куртки, исподлобья смотрел, как пассажиры один за другим неторопливо поднимаются в салон. Кто-то легко, от души смеялся, кто-то размашисто жестикулировал, до последней секунды не в состоянии вырваться из спора; кто-то, азартно изогнувшись, наяривал на банджо. Пассажиров было человек сто.
— Успеем, — низким, хрипловатым голосом проворчал старик. — Пока они все усядутся......
Третий — уже не старый даже, а просто маленькая, сморщенная, сутулая почти до горбатости мумия, укутанная в плотный теплый плащ и плотный теплый шлем с наушниками, — нелепо запрокинув голову, озирался вокруг. У него были по-молодому живые, но совершенно несчастные глаза. Он словно прощался.
— Ах, да пошли, Алексей, — проговорил он надтреснуто. — Что ты Витю мучаешь? Это еще минут на пятнадцать, не меньше.
— Я никуда не тороплюсь, Григорий Иоганнович, — поспешно сказал Жилин. Крохотное лицо мумии скривилось в иронической гримасе: мол, говори-говори, все мы знаем, что такое чувство такта и жалость к тем, кто одной ногой в могиле.
Огромный и словно чугунный Алексей вынул правую руку из кармана куртки и медленно провел ладонью по редеющим седым волосам.
— Пожалуй...............раздумчиво сказал он.
— Ну, конечно, — сказал его спутник; чувствовалось, что он с трудом сдерживает возбуждение. — Уж ехать, так ехать. Как это у вас говорят? Долгие проводы — лишние слезы!
Алексей покосился на него своими чуть выпученными глазами, в стылой глубине которых проскользнуло едва уловимое недоумение.
— У кого это — у вас? — медленно спросил он.
Григорий Иоганнович не ответил. Он смотрел в небо — чистое, синее, без единого облачка, даже без птиц; над аэродромом их разгоняли ультразвуковыми сиренами. Смотрел так, будто и небо это видел в последний раз...
...Высоченный седой старик, утопив костистый подбородок в воротнике необъятной меховой куртки, исподлобья смотрел, как пассажиры один за другим неторопливо поднимаются в салон. Кто-то легко, от души смеялся, кто-то размашисто жестикулировал, до последней секунды не в состоянии вырваться из спора; кто-то, азартно изогнувшись, наяривал на банджо. Пассажиров было человек сто.
