Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Главный герой книги — наемный убийца-и-кто-еще-нужен-нанимателю Руиз Ав. Сирота, бывший раб, последовательными предательствами и преступлениями (правда, сделанными исключительно в безвыходных ситуациях) сменивший рабство на вольнонаемничество. В биографии героя имеется некий зигзаг: в какой-то период он сражался в освободительской армии бывших рабов, но был предан товарищами и оставлен умирать. Руиз Ав, и до того не блиставший альтруизмом, после этого стал законченным и последовательным в своих действиях индивидуалистом и эгоистом. Лига Рабовладельцев отправляет его на очередное задание и в качестве страховки внедряет в его сознание «смертную сеть», которая убьет его при малейшем признаке отступления от задания, а в случае смерти передаст всю накопленную информацию хозяевам. Лирическое отступление. И вот в начале книги мы встречаемся с Руизом Авом, когда он идет к подпольному психотехнику, чтобы тот хоть немного ослабил действие этой смертной сети. Косвенным результатом является усиление у Руиза влечения к противоположному полу, и именно это неожиданно для него втягивает его в операцию по спасению прекрасной принцессы, плавно переходящую в спасение мира от тотального умственного контроля.
Механический Орфей жаждет мучительной гибели людей, и власть его поистине безгранична. Даже могущественная Лига искусств бессильна перед культом смерти. И вновь Руиз Ав вынужден вступить в бой с безжалостным врагом, стремящимся к господству в Галактике.
отрывок из произведения:
...К шестому дню путешествия Руиз Ав вполне подружился со вторым помощником «Лоракки», древней баржи, которая уносила его прочь от его врагов в Моревейнике. Гундерд был жилистым коротышкой с плохими зубами. Он часто и с большим воображением жаловался на старость и недомогания «Лоракки», бездарность своего экипажа и невезение ее капитана:
— Под его чутким руководством затонули уже четыре корабля. А он еще весьма молодой человек. Это меня постоянно нервирует.
Гундерд наряжался в костюмы из веселых тряпок яркой расцветки, и на нем постоянно позванивали золотые цепи самого разного калибра. Когда Руиз спросил его, не боится ли он упасть за борт с таким количеством балласта на шее, Гундерд весело ответил ему, что и так не умеет плавать.
— Лучше в таком случае покончить со всем этим раз и навсегда, — объяснил он, — я ведь не смерти так отчаянно боюсь... самое страшное — это падать все время из света в холодную жидкую тьму. Вот это и есть ужас.
— Ясно, — сказал Руиз Ав вежливо, хотя позиция Гундерда показалась ему по меньшей мере странной.
Гундерд подарил ему веселую ухмылку.
— Не все такие философы, это уж точно. Ты, насколько я понимаю, веселый сторонник метода проб и ошибок, а? Попал я в точку или нет?
Руиз весело кивнул. Они стояли вместе на самой верхней палубе «Лоракки», чуть дальше к корме от рулевой рубки. Они смотрели на сине-черное море, которое было стеклянисто-спокойно. Небо было цвета полированной бронзы, чистое, но с полосой темных туч у горизонта. Самая близкая земля была гораздо дальше южной линии горизонта. Капитан рассчитал курс так, чтобы пройти как можно дальше от предательских прибрежных рифов.
Внутри рулевой рубки капитан скорчился над своим навигационным модемом и громко проклинал судьбу, которая загрузила его корабль почти двумя тысячами фанатиков культа Жертвенной Тайны, которых надо было доставить к людоедам Лезвий Нампа. Гундерд, видимо, смотрел на капитана как на бесплатного клоуна. Он подмигнул Руизу и передразнил капитана, молча состроив жалобные гримасы.
Щелчок и свист возвестил, что один из бортовых синтезаторов-предсказателей выдал карту погоды — и капитан внезапно замолчал.
Жертвенники заполонили широкую нижнюю палубу, читая из своих священных трактатов, распевая фальшиво и грубо звучащие гимны, исхлестывая друг друга небольшими церемониальными бичами. Все они были одержимы религиозной манией самоубийства. Гундерд смотрел на них, потом театрально выпучил свои маленькие черные глазки.
— Хотя ты и претендуешь на то, чтобы быть оптимистом, все-таки на тебе одеяние Жертвенника — а это наверняка куда более серьезное препятствие к тому, чтобы выжить, нежели цепи на шее.
Руиз улыбнулся, но отвечать не стал. Гундерд любил поддразнивать его насчет его камуфляжа, но его спекуляции относительно настоящих целей и подлинной личности Руиза казались безобидными и продиктованными только любопытством.
Но из долголетней тщательной привычки Руиз отказывался удовлетворить любопытство Гундерда, каким бы невинным оно ни было.
Руиз познакомился со вторым помощником во время ежевечерней игры в кантерип, которая организовывалась в любом уголке судна, который не должен был стать предметом инспекции капитана в этот вечер. Он и Гундерд были единственными игроками, которые последовательно выигрывали. Хотя Гундерд выигрывал гораздо больше Руиза, который шулерствовал только чуть-чуть, чтобы не проигрывать. Однажды ночью пьяный кочегар страшно оскорбился, когда Гундерд чуть более нахально, чем обычно, стал манипулировать картами, и попытался распороть кишки второму помощнику грузовым багром. Руиз похлопал кочегара по башке попавшейся под руку железякой от якоря.
С той поры Гундерд принял Руиза под свое крылышко, найдя для него и его группки места чуть получше, дав им дополнительный рацион воды и время от времени принося им еду из камбуза команды — еду, которая, будучи столь же непритязательной, как и еда для пассажиров, все же была восхитительно свободна от насекомых.
Молчаливость и скрытность Руиза Гундерд принимал без видимой обиды.
— А-а-а, ты полон тайн... Я смотрю на тебя и радуюсь своей собственной незамысловатости.
И его маленькие черные глазки снова поблескивали.
Руиз похлопал его по плечу.
— У всех есть тайны — даже у тебя, хоть ты и кажешься образцом простоты и незамысловатости, — он повернулся и пошел к трапу.
Гундерд рассмеялся.
— Может быть, может быть. Так ты как, возвращаешься к своей прежней команде? Странная она у тебя... Должен сказать, что они еще меньше похожи на Жертвенников, чем ты... Хотя в женщине есть какая-то темная сила. Красавица, в этом-то сомневаться не приходится, но все же смурная... Тебе надо быть поосторожнее.
Ясный день, казалось, померк.
— Правильно говоришь, — ответил Руиз и пошел вниз.
Он проложил себе дорогу сквозь толпу Жертвенников, стряхивая тех, которые пытались затянуть его в свои ритуалы. Большинство принимало его отказ без обиды, кроме одного крупного краснолицего мужчины, у которого был кнут, усаженный гвоздями. Его фанатизм и пена у рта заставляли Руиза осторожно обходить его стороной.
В конце концов он добрался до своей каюты, которая, вернее сказать, каютой не была. Это было стойло для скота на второй палубе. Органическая вонь свидетельствовала о том, что совсем недавно на этой барже перевозились пассажиры, куда более соответствующие этому классу кают. Но стены давали какую-то иллюзию отдельности, и сквозь щели продувал обычно надежный ветерок, удалявший самую страшную вонь...
...К шестому дню путешествия Руиз Ав вполне подружился со вторым помощником «Лоракки», древней баржи, которая уносила его прочь от его врагов в Моревейнике. Гундерд был жилистым коротышкой с плохими зубами. Он часто и с большим воображением жаловался на старость и недомогания «Лоракки», бездарность своего экипажа и невезение ее капитана:
