Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Третья книга о прапорщике Баобабовой и лейтенанте Лешке Пономареве. Рассказывать полное содержание не стану, но, по словам супруги, получилось достаточно смешно. Сам также перечитываю с удовольствием. Кратко – Пономарев с каждым днем все молодеет и молодеет. На сколько его хватит. А главное – на сколько хватит терпения прапорщику Баобабовой?
отрывок из произведения:
— ...Бездельничаешь? Зайди ко мне.
Капитан Угробов, начальник восьмого отделения, любовно за глаза называемый сотрудниками Угробычем, а прочими бандитскими элементами — леденящей кличкой Гроб, заглядывает в кабинет, выдает указание и исчезает так быстро, что не успеваю спрятать в стол очередной любовный роман «Бессмертная вечность».
Заложив шуршащий фантик от конфеты «Сахалинский кара-кум», которую мне, помнится, еще Лешка подарил на прошлое восьмое марта, на странице, где тупая главная героиня, считающая себя самой умной, отказывается от мужика с миллионом во вьетнамском банке в местной валюте, запихиваю роман подальше в ящик. Привычка со старых времен, когда я работала в составе элитного подразделения по борьбе с особо опасным бандитизмом. Дальше прячешь — меньше пропадает.
Поправляю бронежилет. Правая нижняя липучка держится на соплях. Надо зайти к производителю и выяснить, не является ли этот брак формой скрытого оскорбления сотрудника секретного отдела «Подозрительная информация»? Сегодня липучка отваливается, завтра титановые пластины заржавеют?
Миллион во вьетнамском банке. Вот, дура.
В коридоре сталкиваюсь с завхозом дядей Сашей.
— Мария, Пономарев где?
— На допросе в двести пятом. Постовые ночью чудиков задержали — утверждают, что инопланетяне. Лешку вызвали, чтобы мнение свое компетентное высказал.
— По постовым, или по чудикам?
— Дядь Саш, некогда мне. Угробов ждет. Что передать?
Завхоз машет рукой, мол, ерунда, не стоит беспокоиться. Резко меняет направление, пристраивается к Пашке из убойного. Ясно — ищет у кого до получки перехватить на культурное мероприятие. Почему у меня постеснялся? Совесть у человека есть. Брать в долг у прапорщика, все равно что у нищего последнее отнимать.
Кроме подозрительно договаривающегося о сумме кредита дяди Саши и Пашки, набивающегося в компанию, в коридоре никого. Такое бывает нечасто, но бывает. Все свидетели опрошены, все преступники задержаны, опера лодырничают в кабинетах. Из-за дверей доносятся смешки — в сто втором рассказывают анекдот, стук печатной машинки — в сто четвертом пишут письма родственникам, в сто десятом разбивающийся о стеклянную посуду шум весеннего ручья ждет посыльного дядю Сашу.
Перед тем, как зайти в дверь, обитую ужасным коричневым дерматином, с красной табличкой «Приемная», на всякий случай расстегиваю обе кобуры. Лидка в последнее время смотрит на меня волчицей — не может простить, что Лешка не в приемной свободное время проводит, а в родном кабинете, со мной. Может на почве неприязни сотворить неразумные вещи.
Рыжая секретарша Лидка, которую все почему-то называют Лидочкой, пилит ногти. На ней совершенно немодная кофта, наверняка купленная у китайских челноков, неприлично натянутая на толстые ляжки короткая юбка — я б за такую непристойность из милиции в три шеи гнала — и домашние тапочки в виде косых зайцев. Тапочки Лидке подарил Лешка. Мне конфету, а рыжей гадине зайчиков. И меня все спрашивают, почему у нас с рыжей стервой такие натянутые отношения?
— Капитан занят, — стерва приподнимается, не до конца осознавая, кто заходит в приемную. А когда осознает, в глазах вспыхивает желтый огонек. Когда мы с Лешкой в Сибири секретный завод до ума доводили, у одичавших, вечно голодных, туристов такие же огоньки в зрачках плясали. От злобы, голода и отсутствия контактов с человеком разумным.
— Меня приглашал, — связываться с Лидкой нет никакого желания. День выдался на редкость удачным — три засады, два задержания, даже пострелять удалось. И портить настроение из-за какой-то рыжей дуры….
— Приглашают оперов, — Лидка нагло трясет рыжими лохмами, явно пытаясь намекнуть, что не мне с ней сравниваться в пышности волос.На курсах их что ли учат так башкой вертеть? — А вас, прапорщиков, вызывают.
Рученьки-то мои как чешутся! Стрельнуть пару раз предупредительно, чтобы знала свое место? Так ведь Угробов прибежит, ругаться начнет. Патроны, по его мнению, должны по назначению использоваться, а не для выяснения личных отношений.
— Лида! — давлю искушение и довольно миролюбиво осматриваю пышности Лидки. — Вы не пробовали употреблять моющее средство Фейри внутрь? Полстакана после еды.
Желтые огоньки исчезают, уступая место бесцветному любопытству.
— Зачем Фейри после еды? — даже головой перестает трясти.
— Прекрасно жиры расщепляет. Вам поможет.
— Да ты…. Да вы….
Теперь можно месяц спать спокойно и чувствовать себя отмщенной. И за тапочки и за все остальное, что в прошлом, настоящем и будущем. Жаль только, мстить за себя самой же и приходится. Неинтересно. Вот если бы Лешка…, но напарник такой к жизни неприспособленный.
— Товарищ капитан, вы не спите? — напоследок бросаю на рыжую стерву взгляд, полный уничижительности. Девчонке долго отходить. И правильно, нечего на чужих напарников кидаться, как белка на годовой запас орехов.
— Баобабова? Заходи.
Баобабова — это я. Семейные легенды утверждают, что моего дальнего пращура завез с баобабовых плантаций сам Петр Первый. Сначала пращура приставили к оранжерее диковинных тропических растений огородничать, но после того, как предок проявил не дюжую смекалку и продал весь урожай на корню шведам под видом пеньковых веревок, царь велел выпроводить огородника в армию рядовым. Пращур дослужился до маршала, имел массу государственных наград и кучу детей по разным городам и селам, а также бунтарский нрав и свирепый характер. За что в конце жизни, проиграв предварительно личное и армейское имущество в карты купцу-немцу, был сослан в ссылку вместе с Меньшиковым, где и помер в неравной схватке с тремя медведями шатунами. Две шкуры у меня дома до сих пор на стене висят, а третий сбежал, смертельно раненый, в тайгу...
— ...Бездельничаешь? Зайди ко мне.
