Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергей Николаевич Плеханов родился в 1949 г. в г.Свердловске. После окончания школы работал заведующим сельским клубом, был журналистом, пожарным. Затем учился в Московском институте международных отношений и в Литературном институте им. Горького. Как писатель С.Н.Плеханов работает в разных жанрах. Это биографическая проза (роман «Писемский» в серии «Жизнь замечательных людей», 1985), публицистика (книга очерков «Земля помнит», 1985), критика (книга «Выбор пути», 1984). Им написано несколько сценариев художественных и научно-популярных фильмов.
отрывок из произведения:
— ...Это крайне важно... Может быть, в ваших руках ключ к великому археологическому открытию. — Голос в телефонной трубке звучал устало, но при этом чувствовалось, что говорит энергичный и знающий себе цену человек.
И Введенский согласился на встречу, хотя то, что он сейчас услышал, походило на художественный вымысел. С поэтами от науки он общался нечасто, старался избегать их, ибо рукописи, которые они приносили на рецензирование, изобиловали самыми грубыми ошибками, натяжками, а иной раз и прямыми подтасовками. А сказать прямо, что очередное сочинение о происхождении жизни или о загадочном «недостающем» звене эволюции — плод малой осведомленности, Введенскому всегда было мучительно трудно. И он мялся, краснел, страшно злился на себя, но выводил на листе, увенчанном его академическим титулом: «Работа заслуживает внимания, хотя некоторые мысли автора представляются дискуссионными...» Он вышел в сад, зашагал по скользкой от дождя дорожке в сторону беседки. Легкий ветер перебирал листву яблонь, то и дело осыпая академика пригоршнями брызг. Введенский с наслаждением взъерошил мокрые волосы, сдернул закапанные водой очки. Взбежав по ступенькам беседки, едва не наступил на раскрытый томик, брошенный на полу. Опустился в качалку, поднял яркий покетбук с типичной для криминального романа обложкой: револьвер, патроны, окровавленный платок, надорванное фото.
«На борт парохода поднялся полицейский комиссар в сопровождении таможенного чиновника. «Господа, предлагается сдать все имеющиеся у вас бивни слонов и шкуры леопардов. По нашим сведениям, груз, следующий на борту...» Введенский прикрыл глаза. Этот странный звонок: про бивни мамонтов с насечками, про ящериц, обвивающих чело неведомой богини. При всей путанности, фрагментарности рассказа незнакомца из Сибири в нем прослеживался какой-то четкий порядок. А там, где существует порядок, имеется определенная внутренняя логика, есть, следовательно, реальный смысл. Впрочем, в поэтическом сочинении тоже можно усмотреть причинно-следственную связь, однако сюжет такого произведения нельзя поверить алгеброй точного знания. Да и вообще эти истории с кладами, сокровищами, зарытыми какими-то мифическими злодеями, всегда вызывали у него лишь снисходительную насмешку... А история Золотой Бабы — это вообще какой-то perpetuum mobile исторической науки. Бессмысленная сказка, не имеющая никакой цены для науки и способная лишь щекотать праздное любопытство падких до сенсаций простаков. Введенский хорошо знал домыслы досужих поп-историков (так он их именовал про себя) о происхождении этого идола северных народностей, но не видел реальной пользы в подтверждении их гипотез...
Изучая историю Сибири прежде всего как палеонтолог, он не мог, конечно, пройти мимо некоторых распространенных легенд, в молодости отдал дань увлечениям своих однокашников — собирался на поиски Беловодья вместе с группой сокурсников, ломал голову над загадкой Тунгусского метеорита. Но Золотая Баба — нет, ему всегда казалось несерьезным с важностью толковать об этой «проблеме». Как деревенские мальчишки, тревожно-почтительным шепотом повествующие друг другу о «разрыв-траве» и разбойничьих пещерах, так он воспринимал своих коллег, собиравшихся время от времени для обсуждения судьбы исчезнувшего истукана. Какая разница, был ли то грубо обтесанный камень с едва намеченными очертаниями женской фигуры, или прихотливый вольт истории занес в северную глухомань заблудившийся ордынский обоз и изваяние богини из буддийского монастыря, ограбленного плосколицыми варварами, стало достоянием первобытных вогулов?..
— ...Это крайне важно... Может быть, в ваших руках ключ к великому археологическому открытию. — Голос в телефонной трубке звучал устало, но при этом чувствовалось, что говорит энергичный и знающий себе цену человек.
