Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Полицейский комиссар Сан-Антонио — литературная маска писателя Фредерика Дара (Frederic Dard) (род. в 1922 г.), персонаж, от лица которого написаны рецензируемые книги, его имя стоит и на титульном листе. Статистика свидетельствует, что Сан-Антонио — Фредерик Дар — самый читаемый французский автор последних двух десятилетий. Его успех — 102 романа общим тиражом 65 миллионов экземпляров — нарастал постепенно. Если тираж первых «сан-антонио» 50-х годов не превышал 10 тысяч экземпляров, то к середине 60-х гг. он достиг 250-300 тысяч, а в начале 70-х годов доходил до 600 тысяч. К 1970 году вышло 7 томов собрания «сочинений» Сан-Антонио; многие книги переиздавались по нескольку раз. Писания бойкого комиссара полиции читают все: от консьержки до министра, от малограмотного лавочника до интеллектуала. В чем секрет такой необычайной популярности? Кто бы ни писал о Сан-Антонио, все задаются этим вопросом. А написано о нем уже немало: и ученые рефераты, и главы учебников по литературе, и многочисленные статьи в прессе. Даже солидная газета «Монд» дважды за последние пятнадцать лет посвящала Сан-Антонио целую страницу, а однажды (27.VII.1977) поместила подборку цитат из его книг. В 1965 году, пытаясь разобраться в причинах повального увлечения романами Сан-Антонио, известный писатель и литературовед Робер Эскарпи организовал в университете города Бордо семинар с участием видных социологов и критиков, прямо названный: «Феномен Сан-Антонио».
отрывок из произведения:
...Я упал навзничь на кровать и сразу узнал шероховатое прикосновение покрывала, запах окрашенной материи. Я закрыл глаза и позвал, как делал это когда-то по утрам, требуя завтрак:
— Ну, что скажешь, мам!
Обычно люди просят по-другому, ясно, чего они хотят. Я же ничего не мог придумать, кроме этого простого призыва, брошенного обыденным тоном. Еще некоторое время, напрягшись изо всех сил, я надеялся услышать ответ. Казалось, я не колеблясь отдал бы всю оставшуюся жизнь, лишь бы вернуть ее хоть на мгновение. Да, все, что угодно, лишь бы услышать ее голос, слегка озабоченный, когда она обращалась ко мне:
— Ты уже проснулся, малыш?
Я проснулся.
И целая жизнь должна пройти, прежде чем я засну вновь.
Мой призыв вибрировал, затихая в глубине квартиры, и у меня было время почувствовать, сколько в нем грусти.
Нет, провести здесь вечер просто невозможно. Мне необходимы шум, свет, алкоголь. Мне нужна жизнь!
В шкафу я обнаружил свое пальто на искусственной, под верблюжью, шерсти, сильно пронафталиненное матерью. Когда-то оно было мне велико, а теперь жало в плечах. Надевая его, я рассматривал остальную одежду, аккуратно висящую в чехлах. Что за нелепо выглядел этот халат, который мне совсем не шел! Только он показывал, каким я был.
Я вышел, а точнее, выбежал.
Консьержка подметала пол, бурча себе что-то под нос. Это была все та же старая женщина. Даже в те времена, когда я был мальчишкой, у нее уже был этот усталый вид, вид человека, достигшего конца своего пути. Тогда я считал ее ужасно старой, она казалась старше, чем сейчас. Она посмотрела на меня и не узнала. Она плохо видела, а я изменился...
%20-%20Gruzovoy%20lift.jpg)
...Я упал навзничь на кровать и сразу узнал шероховатое прикосновение покрывала, запах окрашенной материи. Я закрыл глаза и позвал, как делал это когда-то по утрам, требуя завтрак:
