Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В повести Игоря Росоховатского «Дело командора» главных действующих лиц три: командор Кантов, следователь-защитник Павел Петрович и сигом Петр. Интрига повести заключена в том, что корабль, которым командовал Кантов, привез на Землю неизвестного микроба, вызвавший эпидемию болезни, из-за которой человек умирал в течение двух суток. Дело командора Кантова рассматривали человек и сигом. Кантов не верил сигомам и добивался, чтобы его дело вел только человек. И он так никогда и не узнает, что был оправдан лишь благодаря сигомам: Петру и Зевсу, занимавшемуся поиском вакцины против болезни. Трагизм ситуации заключался в том, что прилет корабля и начало эпидемии были просто совпадением. Возбудителем же болезни стал стафилококк, прошедший продолжительную стадию мутаций, и Зевс нашел ему противоядие.
отрывок из произведения:
«...Ну что ж, пусть войдет,подумал Кантов.Пусть входит. Все равно... Только странно это звучит — следователь-защитник. А, все равно...» Нет традиционно-пристального взгляда. Нет многозначительности в твердо сжатых губах. Нет того, нет этого... Нет, нет, нет...
Следователь-защитник согнулся, иначе проткнет головой потолок. Высота комнаты — около четырех метров.
«Он из этих,думает Кантов и чувствует, как просыпается ярость.Я никогда не требовал по отношению к себе особого такта. Но в этом случае они бы могли догадаться...» Густой голос, четкое произношение:
— У вас есть ко мне вопросы?
— Просьба,говорит Кантов.У меня есть просьба. — Я уже понял. Вам назначат другого защитника. Но я мог бы ответить на ваши вопросы.
— Что успели выяснить в моем деле? Секунда молчания. Но и она сказала о многом. «Ничего хорошего,думает Кантов.У этого существа реакции мгновенны. Он бы ответил сразу».
— Первый случай отмечен двадцать седьмого апреля у человека, с которым за двенадцать часов до того беседовал ваш штурман...
Он уловил сомнение Кантова и рассеял его:
— Установлено точно.
Кантов вспомнил экраны в мелких пятнышках, голубые капельки, повисшие на крестиках делений. Одна камера очищения, другая, третья. Энергетический душ, ионный, конициновая ванна, магнитный фильтр... А за стенами корабля — зеленые травы, пахнущие травой, и леса, шумящие по-лесному... Но он не выпускал своих ребят, он гнал их из одной камеры в другую. А теперь этот говорит... Какого черта?!
Гневный взгляд Кантова уперся в закрывающуюся дверь, за которой исчезал гигант.
«Обиделся? Тем лучше. Привык тут решать за людей их дела...» Раздражение не давало Кантову расположить факты в цепочки, а затем свести их воедино и посмотреть, что получится. Он выключил кондиционеры и очистители, ударом ноги отшвырнул кресло, готовое услужливо изогнуться, чтобы принять форму его тела. Щелкнул четыре раза подряд регулятором видеофона, спроектировал изображение на стену:
— Вызываю Совет.
Невозмутимое лицо дежурного.
«Привычно невозмутимое»,думает Кантов. Как он ни сдерживает себя, его голос звучит резче, чем ему бы хотелось:
— Прошу Совет назначить мне другого защитника. Человека.
Как видно, дежурный ожидал услышать именно это и заготовил возражение.
— Да, человек рождается, а не синтезируется в лаборатории. Если вас устраивает такое принципиальное различие — пожалуйста.Он произнес «принципиальное» таким же тоном, как Кантов — слово «называется».Но если вы скажете, что это машина, хотя в ней есть и белковые части, то я отвечу, что она понимает и чувствует гораздо больше нас. И еще одно немаловажное обстоятельство — полная объективность...
«Он не злится,понял Кантов.Он изображает злость, считая, что так меня легче убедить».
— Вы напрасно обиделись на Совет,продолжал дежурный.Дело о карантинном недосмотре ведут восемь следователей-защитников. Шесть из них занимается врачами карантинного пункта, один — врачом ракеты и один — вами. Причем, по моему мнению, лучшего следователя не найти.
«Пусть это существо понимает и чувствует, как ты выразился, больше нас. Но разве я летел в космос ради него? Ради него сотни раз рисковал жизнью? Ради него потерял свое время, а вместе с ним родных, друзей, современников? Да, современников — только теперь я по-настоящему понял смысл этого слова. И ты хочешь, чтобы после всего меня судил он?» — Вернемся к моей просьбе.
На один лишь миг на лице дежурного мелькнула растерянность.
«...Ну что ж, пусть войдет,подумал Кантов.Пусть входит. Все равно... Только странно это звучит — следователь-защитник. А, все равно...» Нет традиционно-пристального взгляда. Нет многозначительности в твердо сжатых губах. Нет того, нет этого... Нет, нет, нет...
