Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владимир Иванович Савченко родился в 1933 г. Окончил Московский энергетический институт. Фантастику начал писать еще в студенческие годы. Первые опубликованные рассказы — «Навстречу звездам» и «Пробуждение доктора Берна».Прозаика Владимира Савченко особенно привлекает тема становления человека как социально активной и нравственной личности.Наряду с фантастическими ситуациями, неординарными обстоятельствами, читателя привлекут глубокие философские размышления, едкая сатира, мастерски выписанные образы.
отрывок из произведения:
...Я сидел в парке и читал газету. Уже из одного этого обстоятельства вытекает полная моя непричастность к описываемому, ибо что может быть индифферентнее и обыденнее человека, который читает в парке газету! Люди, чья жизнь насыщена, газет в парках не читают, а если и читают их, то в мчащемся экспрессе, в госпитале после ранения-ищут упоминаний о своей деятельности.
А я... я преподаватель физики в техникуме для глухонемых. Фамилия, имя, возраст? Э, какое это имеет значение! До пенсии еще далеко.
Сижу, стало быть, читаю. Когда — подсел один. Я как раз углубился в прогноз погоды на май, не заметил, с какой стороны он подошел; гляжу-сидит. Худой такой, длинноволосый; лицо, впрочем, приятное, широколобое, щеки впалые, темные глаза с антрацитовым блеском. Но веки красные, не брит, в глазах застывшая, неподвижная какая-то мысль и тревожный вопрос. Мне сразу неуютно стало: сейчас, думаю, разговор завяжет. И точно:
— Про Вишенку пишут что-нибудь? — спрашивает. Голос тревожный, надтреснутый, хоть и интеллигентный.
Про какую «Вишенку» — ансамбль?
Он так и воззрился:
— Какой еще ансамбль — про тепловую звезду, ближайшую к нам! Ну, про ту, что сперва считали радиозвездой. Новую экспедицию к ней не посылали?
Поскольку я физик, хоть и для глухонемых, положение обязывает:
— Ближайшие звезды к нам, уважаемый, это альфа и Проксима Центавра. И они не тепловые, а вполне, так сказать, световые. Экспедиций к ним не посылали и пошлют еще не скоро.
— А, ну это синхронные,отмахнулся он.Я о других, о «фантомных мирах»... что, тоже ничего, да? Ну, как же, я ведь тот, кто их открыл... то есть приписывают-то это теперь себе другие, но открыл их фактически я — еще мальчишкой, когда воровским образом подключил свой телек к Салгирскому радиотелескопу. Неужто ничего не читали, не слышали... что, а? Нет? Что?
Ведь были сенсация и скандал.
Теперь мне стало не только неуютно — жутко. Надо же так нарваться. Подсел бы алкаш, которому не хватает на бутылку; дал двугривенный — и всех делов. И место уединенное... Я пожал плечами, ничего не сказал.
— Та-ак...тяжело и печально произнес он.Значит, опять попал не туда.
Ничего, ничего, молчание... Канальство! Как же быть-то?..Подсевший замолк, только жестикулировал сам себе, на лице сменялись гримасы. Потом поднял на меня угольно блестящие глаза.Скажите, но вот вы верите? У вас доброе лицо, и о Проксиме Центавра вы знаете... Могли бы поверить?
— Чему?
— Тому, что все это было. Наличествует, собственно. Не в слове дело. Ну, про Вишенку, сдвинутые миры, гуманоидов непарнокопытных пластинчатых... и вообще. А?
Что бы вы, скажите на милость, ответили в подобной ситуации явному психу, находясь с ним, так сказать, тет-а-тет? Не верю?.. А если кинется?
— Ну, вообще говоря...промямлил я. Он, похоже, угадал мое состояние:
— Вы только не пугайтесь. Да, я действительно состою, не буду от вас скрывать. Уже десятый год на учете-с тех, собственно, пор, как эти трое вернулись из экспедиции в невменяемом состоянии и пытались проходить друг сквозь друга, а я своими экспериментами подтвердил, что они правы... Я-то еще ничего, раз в месяц на осмотры к районному психиатру, а те-то — в стационаре. Их лечат! Как будто они могут вылечить! Как будто от этого, от нового понимания мира, надо лечить! Ничего, ничего, молчание...
Он снова впал в задумчивость с жестикуляцией и гримасами. Спохватился, взглянул на меня:
— Ну, хорошо-с, про «фантомные миры» вы не знаете, в гуманоидов непарнокопытных не верите, во вселенский синхронизм и резонансы тем паче...
Так ведь или нет? — В его интонациях была страстная надежда, что я все-таки сознаюсь, что верю; но я молчал.Но вот в изречение Нилика: «Перед нами безумная теория. Весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной?»-в него вы верите?
— Нилика?..
— Ах, ну-Нильса Бора! Мы их так между собой именуем: Нилик, Беня, Фредди...
Так как?
— Я слышал это изречение,сказал я.
— Вот видите,напористо вел подсевший.Но разве из того, что истинная теория должна выглядеть среди нынешних физических представлений совершенно безумной, не следует, что сами-то представления эти, верования теоретические — как раз они-то и безумны, идиотичны в своей тяжеловесной логичности! Что, а разве, нет? Это же как прямая и обратная теоремы. А они меня на учет, лечить... ничего, ничего, молчание!
Он снова помолчал и снова спохватился:
— Что ж, раз об этом не пишут в газетах, давайте-ка я расскажу вам все сам...
...Я сидел в парке и читал газету. Уже из одного этого обстоятельства вытекает полная моя непричастность к описываемому, ибо что может быть индифферентнее и обыденнее человека, который читает в парке газету! Люди, чья жизнь насыщена, газет в парках не читают, а если и читают их, то в мчащемся экспрессе, в госпитале после ранения-ищут упоминаний о своей деятельности.
