Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Фриц Ройтер Лейбер (Fritz Reuter Leiber Jr.) (1910-1992) — это писатель, к которому уже при жизни пришел успех. Он обладатель многочисленных наград и премий, последняя из которых — завоеванная трудом всей его жизни — премия американских авторов историй ужасов. Лейбер пользуется (вероятно более чем любой другой писатель его поколения и в его области) искренним уважением своих товарищей по перу. Его работы публикуются так же широко, как велико вызываемое им восхищение. Несмотря на, казалось бы, довольно свободный график выпуска своих работ, Лейбер все же принадлежит к самым плодовитым авторам своего времени, его книги никогда не бывают поверхностными и всегда оправдывают возлагаемые на них надежды.
Тем не менее, настоящий успех в смысле финансового благополучия так никогда и не пришел к Лейберу, впрочем, это кажется, не имеет для писателя особого значения. В разговоре, так же как и в своих книгах, он настолько уравновешенный человек, насколько можно пожелать. Конечно же, эта уравновешенность досталась Лейберу с большим трудом и, вероятно, из-за этого он заслуживает еще большего восхищения. Его мягкость в обращении и вежливые манеры подсказывают, что он один иа тех немногих людей — кажется, еще более малочисленных именно в области творчества — которые, так сказать, увидели иную сторону жизни и в результате научились строить свою жизнь по образцам достигнутого и неистребимого изящества.
А изящество — это суть Фрица Лейбера: и в его несравненной прозе, и в его великолепной манере держаться — манере очень земного человека.
отрывок из произведения:
...Первые проблески утренней зари осветили Нос корабля. Фиолетовый — носовой — угол «Приюта» начал постепенно вырисовываться во мраке. Искры бегающих огоньков растворились в белом дневном свечении. Еще двадцать ударов сердца, и на «Ковчеге» стало так же светло, как утром обычного Трудельника, впрочем, как и любого другого дня недели.
На расстоянии вытянутой руки от Лопуха шевелился кот: черное пятно, каким его видели слабые глаза. Кот, пружинисто оттолкнувшись задними лапами от голой руки Лопуха, прыгнул и виртуозно приземлился на других вантах.
Лопух отстегнул себя от канатов и, обхватив пальцами ног свою спальную, тонкую как карандаш, веревку, щурясь, вглядывался в кота.
Губы Лопуха сложились в подобие улыбки:
— Ты мне нравишься, котик. Я буду называть тебя Кимом.
— Кимушшка — простофффилюшшка! — кот брезгливо сплюнул. — А я тогда назззову тебя — Зззабулдыга, или ещще лучшше — Пропойца!
Шум нарастал — так было всегда после рассвета, с наступлением дня. Гнусаво звенели канаты, потрескивали и поскрипывали стены.
Лопух проворно повернул голову. Хотя окружающий мир представлялся ему игрой расплывчатых неясных пятен, — подобно хаотичной пляске красок на палитре художника, — зато любое движение он засекал безошибочно и мгновенно...
...Первые проблески утренней зари осветили Нос корабля. Фиолетовый — носовой — угол «Приюта» начал постепенно вырисовываться во мраке. Искры бегающих огоньков растворились в белом дневном свечении. Еще двадцать ударов сердца, и на «Ковчеге» стало так же светло, как утром обычного Трудельника, впрочем, как и любого другого дня недели.
