Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Исаевич Солженицын (род. 1918) — выдающийся русский писатель, лауреат Нобелевской премии. Первое же его произведение, «Один день Ивана Денисовича», опубликованное в 1962 году, принесло ему всемирную славу. В 1974 году, после выхода на Западе его знаменитой книги «Архипелаг ГУЛаг», Солженицын был лишен советского гражданства и насильственно выслан из СССР. С 76 — го жил в США; в 1994 году после возвращения российского гражданства вернулся на Родину.
отрывок из произведения:
— ...В Вашей темплтоновской речи Вы назвали трагедией сов ременного мира, что человек забыл Бога. Где и когда этот процесс начался?
— Этот процесс уже тянется очень долго. На Западе он идет по крайней мере три века. В России он позже начался, но тоже еще до революции. Наши образованные классы стали участ вовать в этом процессе уже два века назад, наши необразован ные — несколько десятилетий перед революцией. И это послед нее было главной причиной того, что в России произошла рево люция. Конечно, на Западе этот процесс имел предшествие уже в религиозных войнах, которые подрывали веру. Это было и в Возрождении уже. Это огромный многовековой период. И даже в начале Просвещения он еще не так ясно обозначился. Но все время шло неуклонно к этому, и особенно быстро в двадцатом веке.
— В центре этого лежит понятие, убеждение, что человек — самоцель, что он сам — мера всех вещей и самодостаточен. Как же это началось?
— Создалось это вначале как реакция на жесткую стро гость Средних Веков, но процесс, раз начавшись, все время углублялся и расширялся. Сегодня — мое убеждение, что цель человека не в счастьи, а в духовном повышении, уже выглядит для многих каким-то чудачеством, странностью. Хотя еще 150 лет назад это звучало очень естественно.
— Не оттого ли это, что наш век — первый век, где на родная масса уже более не бедна. И не имеет ли эта народная масса права пользоваться тем материальным достатком, который раньше был доступен лишь немногим?
— Мы должны различать понятия «материальный достаток» — на что каждый имеет право — и «жадное изобилие». Материальный достаток был у подавляющей части европейского населения уже много веков. Возможно, у нас, у тех, кто прошел Архипе лаг ГУЛаг, другая мерка жизненного уровня. Но произошел мо ральный поворот в человечестве, переоценка значения матери альных ценностей. И в наше время человек, который строго держит рамки самоограничения, может быть окружен любым изо билием и комфортом — и быть к нему равнодушным. Потому что вовсе не материальное начало первичное начало нашей жизни Ужас не в том, что на Западе массовое изобилие, и оно приве ло к упадку нравов. Но упадок нравов привел к тому, что ста ли слишком наслаждаться изобилием.
— Но возможно ли в демократическом обществе поставить преграды чрезмерному увлечению материальными благами?
— Демократическое общество на протяжении последних хотя бы двух столетий прошло существенное развитие. То, что назы валось демократическим обществом 200 лет тому назад, и се годняшние демократии — это совершенно разные общества. Когда 200 лет тому назад создавались демократии в нескольких стра нах, еще было ясно представление о Боге. И сама идея равенс тва была основана, была заимствована из религии — что все люди равны как дети Бога. Никто не стал бы тогда доказывать, что морковь это все равно что яблоко: конечно, все люди со вершенно разные по своим способностям, возможностям, но они равны как Божьи дети. Поэтому и демократия имеет полный нас тоящий смысл до тех пор, пока не забыт Бог. Поскольку мы за эти 200 лет оторвались от Бога — демократия потеряла верхний центр. Предполагалась удерживающая сила именно моральная, а не государственные учреждения. Спасение демократии, конечно, не во введении строгих инструкций по ограничению. Спасение в том, чтобы люди, имея так много, имея почти все, — сами бы начали отказываться.
— Даже в века, когда преобладала вера — теперь уже, ко нечно, не преобладает — все-таки были войны, были распри, были убийства. Присутствует ли в сердце человека что-то тем ное, темное начало, которое нельзя изъять, будь это в век веры или в век безверия?
— Безусловно, присутствует. Но путь человечества — длинный путь. Мне кажется, что прожитая нами известная исто рическая часть — не столь большая доля всего человеческого пути. Да, мы проходили через соблазны религиозных войн, и в них были недостойны, а теперь мы проходим через соблази изо билия и всемогущества, и снова недостойны. Наша история и состоит в том, чтобы, проходя через все соблазны, мы вырас тали. Почти что в самом начале евангельской истории Христу предлагаются одно за другим искушения, и Он одно за другим отвергает их. Человечество не может сделать это так быстро и решительно, но Божий замысел, мне кажется, в том, что через многовековое развитие мы сумеем сами начать отказываться от соблазнов.
— Современный человек, отвергающий Бога, может указать на пример Северной Ирландии, где христианин ненавидит хрис тианина и убивает его. Как бы Вы на это ответили?
— Это все еще наследие тех прежних религиозных войн, которые мы в свое времы пережили, но в Северной Ирландии, конкретно, нет сомнения, что работают силы анонимные, кото рые прячутся под религией, используя эту форму для полити ческой борьбы сегодняшнего дня. Но мы все виноваты, что дали им это наследство...
— ...В Вашей темплтоновской речи Вы назвали трагедией сов ременного мира, что человек забыл Бога. Где и когда этот процесс начался?
