Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Александрович Щербаков родился 28 июня 1932 года в Ростове. Окончил Ленинградский Электротехнический институт им. В.И.Ульянова (Ленина). Заведовал лабораторией в Научно-исследовательском институте токов высокой частоты им.В.П.Вологдина. С 1979года — профессиональный писатель. Член Союза писателей СССР. В литературе дебютировал в 1962 году как поэт-переводчик.
Как фантаст дебютировал в 1973 году рассказом «Беглый подопечный практиканта Лойна», опубликованным в коллективном сборнике «Талисман». Автор книг «Сдвиг» (1982) и «Змий» (1990), а также повестей и рассказов, опубликованных в коллективных сборниках и периодике. В 1983 году за сборник повестей «Сдвиг» А.Щербакову на состоявшемся в Любляне (Югославия) Восьмом конгрессе Европейского общества научной фантастики (ЕВРОКОН) была присуждена международная премия. Кроме того, А.Щербаков дважды лауреат Беляевской премии (1993, 1996), лауреат премии «Странник» (1994 — за перевод романа Р.Хайнлайна «Луна жестко стелет»), лауреат премии ЕВРОКОН 1995 года (как лучший переводчик фантастики на русский язык).
СкончалсяЩербаков в 1994 году. Похоронен в Петербурге.
отрывок из произведения:
...Был момент, я числился по документу грузовым автомобилем.
Понадобилась мне в связи с квартирным обменом справка, кто я таков и какая семья, подал я по телефону заявку в наш районный статузел, а у них машина, видно, перегрелась, сбой поехал. И пришел мне формуляр, что я — грузовой автомобиль марки «Александр Петрович Балаев», грузоподъемность — «пять человек», основание для поставки на капремонт — «имеет двух детей», перечень узлов, подлежащих списанию — «49 лет», суммарный пробег — «82,5 кв. метра» и так далее. Назывался этот формулярчик — «Ликвидационный вкладыш к техническому паспорту». Я его в рамочку заделал и на дверь повесил смеха ради.
А если говорить серьезно, то, когда вы садитесь к текстеру и кладете пальцы на клавиатуру, вам их не сводит? Мне маленько сводит. Сводит, потому что отдаю себе отчет: я не наедине с самим собой; я, сегодняшний я, имею дело не только и не столько со своим отображением, в котором собран мой опыт, вкусы и набор подхваченных сведений; в сусеках моей «Пошехоники» мне противостоит весь опыт российской словесности. И главное — не столько этот опыт, столько чье-то представление о нем, анонимное, ряженное под объективную истину. И таким образом ряженное, чтобы ощущалось не как противолежащее, а как прилежащее. В этом святом убеждении делаешь три-четыре закидки и сам не замечаешь, что на пятой уже не память «Пошехоники» к тебе прилежит, а ты к ней прилежишь, с каждой закидкой все плотнее, все большим числом граней души. И в голову тебе не приходит, что текст, который ты намастрячил, это не твой текст, а гомогенное месиво из Лермонтова и Зощенко с двумя-тремя щебнинами твоего жаргона. Видеть ты этого не видишь, чуять не чуешь, разомлевший от наглядной вытанцуемости словесного ваяния.
Стелясь вдоль «Пошехоники», любой помбур в отставке может возомнить себя Львом Толстым — это несомненно. Внешне это выглядит как торжество равенства и братства при возгонке духовных ценностей. А по сути дела это шумно буксует сам способ производства этих ценностей на письме.
Уж и не знаю, как выбираются из этого истинные литературные таланты наших дней, а я перешел исключительно на устный рассказ. Чтобы ни к каким клавиатурам даже не прикасаться, чтобы надеяться только на то, что просочилось через собственные нейронные мембраны и таким образом присуще мне и только мне. Я же в писатели не лезу, я был технарь и есть технарь, так что мои словесные экзерсисы на соответствие высоким стандартам не претендуют. Это мой личный способ отдыхать от праведных трудов. И не вижу ничего дурного в том, что отдыхаю не как все — за игрой в видеокассетные бирюльки, составляя индивидуальные наборы из стандартных сюжетов-кубиков, а замахиваюсь на то, чтобы пополнить сам набор...