Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Натан Яковлевич Эйдельман родился 18 апреля 1930 года в Москве в семье журналиста. В 1952 году он окончил исторический факультет МГУ. Затем он преподавал в вечерней школе, был научным сотрудником Московского областного краеведческого музея в Истре, а в конце 1980-х гг. работал в Институте истории АН СССР; участвовал в подготовке издания памятников русской Вольной печати, выступал со статьями в научных сборниках.
Печататься Натан Эйдельман начал в 1960 году, тогда и стал формироваться интерес историка и писателя к общественным и культурным движениям России XVIII-XIX вв. В 1963 году была опубликована его первая книга «Герценовский «Колокол»», затем, под псевдонимом Н.Натанов, свет увидела более ранняя работа «Путешествие в страну летописей» (1965). Произведения Н.Эйдельмана отличали строгая документальность и одновременная увлекательность фабулы. В научных монографиях он широко использовал архивные документы, в том числе впервые вводимые им в научный обиход. Среди исторических произведений Эйдельмана наиболеее известны повести, посвященные декабристам: «Лунин» (1970), «Апостол Сергей. Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле» (1975), «Большой Жанно. Повесть об И.Пущине» (1982), «Первый декабрист» (1990), а также «Пушкин и декабристы» (1979), «Твой девятнадцатый век» (1980), «Грань веков» (1982), «Пушкин. История и современность в художественном сознании поэта» (1984), «Быть может, за хребтом Кавказа...» (опубл. в 1990). Его произведения сочетали документальность, глубину и нестандартность историко-философского осмысления фактов с литературной занимательностью, психологической яркостью и особенным интересом к нравственной проблематике. Книги Н.Эйдельмана сразу стали заметным явлением культурной жизни 1960-1980-х гг., предметом многочисленных дискуссий, в том числе с участием самого автора.
отрывок из произведения:
— ...Натан Яковлевич, я хочу начать наш разговор с объяснения некоего услевного критерия, обусловливающего выбор «героев» нашей гостиной. Для себя я объединяю всех вас, столь разных, своего рода девизом: «Они выражают наше время». Угол зрения у каждого свой, но все вы складываете одну огромную мозаичную картину «Духовный облик конца XX века». И картина эта, будем надеяться, бесконечна... Так вот, думая о вас, я совершенно точно ощутила абсолютную современность того, что вы делаете... то есть, делая свое дело, занимаясь историей литературы и собственно историей, вы говорите именно о нашем времени. И это, наверное, самое важное... Историческая перекличка. Мышление иными масштабами, иными параметрами...
— Спасибо за добрые слова, но я-то убежден, что свое время так или иначе выражают все, даже те, кто отказывается заниматься современностью... собственно, сам отказ этот и есть знамение времени...
Кто-то говорит, что его интересуют только средние века или история древнего мира... и сам не понимает, что для социопсихолога это тоже краска в портрете времени... Есть разные формы связи с современностью: об одной я сказал — желание уйти, есть контрастное — нарочитое, назойливое, когда человек боится, что его упрекнут в отрыве от нее и пускается в ненужные объяснения современности своих работ, делают то, что принято называть аллюзиями, а проще «кукишем в кармане», то есть прямая лобовая связь, а это, по-моему, неинтересно. Интересна по-настоящему естественная, правдивая связь времен...
Я по профессии историк, я окончил истфак Московского университета и пытаюсь расширять рамки чисто научных занятий, более того, считаю, что историк не должен замыкаться в сухой научной форме, ибо история столь поразительная наука, что сама в себя затягивает, уже и не вырвешься... Если сухо, значит неталантливо... Я занимаюсь декабристами, Пушкиным, Герценом, эпохой Павла I, оставаясь при этом человеком конца XX века со своими ошибками, проблемами, горестями, пристрастиями, со всеми «печатями» своего времени. Ясно понимаю, что это видно в моих работах так, как я вижу в работах Карамзина, Ключевского, Соловьева об Иване Грозном, скажем, или о XV веке пронизывающие страсти и боли современного авторам XIX или начала XX века. При всей точности, скрупулезности, тщательности их исследования.
— Кстати, а вообще кого вы считаете самым крупным историком?
— В русской истории вышеназванных и считаю. Каждый вершина в своем роде... Да, так вот, некоторые ученые считают, что это плохо, так как, мол, нарушается строгость исследования, получается смешение разных исторических пластов ... Я-то считаю, что, как это ни странно, — я много писал об этом, — есть исторические ситуации, особенно если речь идет о страстях людских, политических, когда немалая доля твоей личной сегодняшней субъективности усиливает качество работы,.. Ты современен, наполнен сегодняшней болью, но рассказываешь о XVI веке, и почему-то рассказ о XVI веке от этого выигрывает... Вот Карамзин переживал страсти XIX века и писал о Грозном, и от этого Грозный вышел лучше, сильнее... Только не надо путать то, о чем я говорю, с фальсификацией истории, что, к сожалению, часто имело место...
— ...Натан Яковлевич, я хочу начать наш разговор с объяснения некоего услевного критерия, обусловливающего выбор «героев» нашей гостиной. Для себя я объединяю всех вас, столь разных, своего рода девизом: «Они выражают наше время». Угол зрения у каждого свой, но все вы складываете одну огромную мозаичную картину «Духовный облик конца XX века». И картина эта, будем надеяться, бесконечна... Так вот, думая о вас, я совершенно точно ощутила абсолютную современность того, что вы делаете... то есть, делая свое дело, занимаясь историей литературы и собственно историей, вы говорите именно о нашем времени. И это, наверное, самое важное... Историческая перекличка. Мышление иными масштабами, иными параметрами...
