Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вадим Ярмолинец — писатель, журналист. Родился в 1958 году в Одессе. В 1984 году окончил факультет романо-германской филологии Одесского университета.
Работал в одесских газетах «Моряк», «Комсомольская искра».
В 1989 году эмигрировал в США, живет в Нью-Йорке.
С 1990 года сотрудник нью-йоркской газеты «Новое русское слово».
В 2007 г. включен в шорт-лист конкурса Марка Алданова, проводимого нью-йоркским «Новым журналом» (повесть «К свету»).
Публикации прозы в журналах: «Парус», «Столица», «Октябрь», «Волга» (Россия), «Время и мы», «Слово/Word», «Вестник», «Чайка» (США), «22», «Иерусалимский журнал» (Израиль), «Крещатик» (Германия).
Победитель интернетовских литературных конкурсов: «Тенета», «Сетевой Бродвей», «Сетевой Дюк» в 2000 г.
Соавтор сценария (с Сергеем Четвертковым) художественного фильма «Час оборотня», снятого в 1990-м году на Одесской киностудии. Фильм рекламировался, как «первый советский фильм об оборотнях».
отрывок из произведения:
...Супруги Кирилловы купили картину у друга своей юности художника Александра Ройтброда. Картина называлась точно как чеховская пьеса — «Три сестры», но на ней были изображены не три изнывающие от безделья представительницы разорившегося дворянского рода, а три сестры-монашки в светлых накидках, из-под которых были видны только их лица и руки. Две крайние держали по зеркалу, и в каждом отражалось еще по одному лицу. При первом взгляде на полотно можно было подумать, что в зеркале, которое держала одна монашка, отражалось лицо другой, и наоборот, но это было не так.
Когда покупку доставили в дом Кирилловых, Дмитрий, видевший картину впервые, отбирала ее Ольга, поинтересовался, кто отразился в зеркалах.
— Ясно кто, — ответил художник. — Те, кто смотрит в них. Вы вообще не обращали внимания на то, что люди склонны видеть в художественных образах собственные черты? Я, например, знал одну старую цирковую акробатку, которая была уверена, что Пикассо написал свою девочку на шаре с нее. В качестве доказательства старуха приводила свое правое плечо, которые было на ладонь длинней левого. При этом объяснить, где именно она могла пересечься с Пикассо, она не могла ни за какие деньги. На этот вопрос обычно отвечала: «Ну мало ли!».
Перед тем, как приступить к обмывке сделки, Ройтброд лично повесил полотно над изголовьем супружеского ложа Кирилловых. По размеру картина оказалась точным квин-сайзом. Оставив Ольгу рассматривать ее, мужчины ушли на кухню.
В черном овале зеркала, которое находилось в руке монашенки слева, отражалось невероятно бледное лицо человека, если не больного, то сильно уставшего от жизни и потерявшего всякий интерес к ней. О лице в зеркале монашенки, стоявшей справа, трудно было сказать — мужское оно или женское. Ольга видела только один глаз, нос, рот и подбородок человека. Сперва ей показалось, что это лицо мужчины с тонкими усиками, но, приблизившись к полотну, обнаружила, что темная полоска под носом — не что иное, как приоткрытая верхняя губа, а то, что казалось губой — прикрытые тенью зубы.
Ольга сделала шаг назад, губа снова превратилась в усики. Непонятно было, то ли это трюк художника, то ли недоработка. Это ей не понравилось, поскольку приобретенная вещь обнаружила качество, ускользнувшее от ее внимания до того, как она расплатилась за нее. Она подумала, что дело можно поправить, если привыкнуть смотреть на лицо в зеркале под углом, дававшем желаемый эффект. Но тогда встал новый вопрос: какой эффект был бы более желаемым — тот, при котором открывались усики или тот, при котором усики превращались в губу? Речь шла о значительной разнице: кто в зеркале — мужчина или женщина?
Вздохнув, она отложила решение этого вопроса, поскольку сейчас торопилась снять новые туфли, неожиданно натершие ей ногу. Это было неслыханно! Все туфли идеально подходили к ее узкой с невысоким подъемом ноге. У нее было 365 пар обуви и каждый день она надевала новую. Количество туфель, собранных за долгие годы, позволяло ей не отставать от моды, которая, как вам скажет любой знающий человек, все время повторяет сама себя. Раз в четыре года на Рождество Ольга выставляла одну пару перед дверьми квартиры, а утром приобретала новую. Так она обновляла коллекцию. Затем лежа на постели и, подняв ногу, подолгу рассматривала, как ее силуэт с безупречной точностью переходил в силуэт обуви.
Больше всего она любила тот тип, который зовется стилетами. Поведение новой пары от «Miu Miu» она могла бы истолковать, как предвестие перемен в размеренном укладе ее жизни, но поскольку люди, живущие размеренной жизнью, не склонны ожидать перемен, она испытала только легкую досаду за неудачную покупку...
...Супруги Кирилловы купили картину у друга своей юности художника Александра Ройтброда. Картина называлась точно как чеховская пьеса — «Три сестры», но на ней были изображены не три изнывающие от безделья представительницы разорившегося дворянского рода, а три сестры-монашки в светлых накидках, из-под которых были видны только их лица и руки. Две крайние держали по зеркалу, и в каждом отражалось еще по одному лицу. При первом взгляде на полотно можно было подумать, что в зеркале, которое держала одна монашка, отражалось лицо другой, и наоборот, но это было не так.
