Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Настоящее имя — Джон Гриффитс Лондон. Прозаик, классик мировой литературы ХХ столетия. Знаменитый американский писатель вырос в бедности и очень рано начал самостоятельную жизнь. Всерьез заниматься писательским трудом начал в 23 года, перепробовав к этому времени десяток профессий; бродяжничал, был студентом, плавал матросом, состоял в социалистической партии, участвовал в марше безработных, искал золото на Клондайке во времена «Золотой лихорадки», написал несколько рассказов. В его короткую 40-летнюю жизнь вместились годы серьезного занятия сельским хозяйством на ранчо в Калифорнии, работа корреспондентом во время русско-японской войны, сан-францисского землетрясения 1906 года и мексиканской революции.
Еще Джек Лондон читал лекции в Гарварде и Йеле, был активистом соцпартии — пока не разочаровался в ее идеалах, построив парусную яхту «Снарк», пытался обогнуть на ней земной шар. Несколько раз он тяжело болел — в том числе цингой и тропической лихорадкой; дважды был женат. За неполных 20 лет литературной деятельности Джек Лондон создал свыше 200 рассказов, 20 романов и 3 пьесы. Тематика его произведений не менее разнообразна, чем его жизнь. Наиболее известен цикл его произведений, условно называемый «Северная Одиссея», куда входят, наряду с другими, повести «Зов предков» (1903) и «Белый клык» (1906), рассказы «Закон жизни» (1901), «Любовь к жизни» (1905), «Костер» (1908) и многие другие, ряд очерков и эссе. Роман «Морской волк» (1904) основан на морском опыте Джека Лондона; роман «Железная пята» (1908) — роман-апокалипсис о войне капитализма и пролетариата; «Мартин Иден»«роман-воспитание», в котором прослеживаются автобиографические мотивы. Стиль прозы Лондона — ясный и в то же время образный — оказал существенное влияние на многих писателей ХХ века, в частности на Хемингуэя, Оруэлла, Мейлера, Керуака.
отрывок из произведения:
...Но сначала надо вам рассказать о беседе, которая завязалась у нас однажды вечером. Речь шла о «Мадмуазель де Мопэн». Помните эту героиню Теофиля Готье? Она поцеловала мужчину один раз в жизни — один-единственный раз, и дала себе зарок никогда больше не целоваться, боясь, что поцелуи потеряют для нее свою сладость. Опять пресыщение! Мадмуазель де Мопэн отважилась понтировать против богов, ничего не поставив на карту, что противоречит правилам, установленным самими богами. Но правила эти негласные, и, чтобы усвоить их, смертные должны продолжать игру.
Теперь вернемся к этой игре с логикой. Марвин Фиск и Этель Бейрд рассуждали так: ограничиться одним поцелуем? Но, если мадмуазель де Мопэн поступила мудро, они будут еще большими мудрецами и откажутся от этого единственного поцелуя... Тогда Любовь не умрет. Вечно жаждущая, она никогда не устанет стучаться в их сердца.
Откуда к ним пришла эта нечестивая идея? Уж не наследственность ли тому виной? Ведь порода сказывается иногда самым фантастическим образом. Может быть, на сей раз проклятый Альбион надел обличье коварной распутницы, потаскушки, действующей с холодным расчетом? В конце концов откуда мне это знать? Но что я знаю, то знаю: во имя своего поистине безудержного стремления к радости они отказались от нее.
Вот как говорил об этом Марвин Фиск (я читал потом его письма к Этель): «Держать тебя в объятиях, такую близкую и в то же время такую далекую! Томиться по тебе и никогда не обладать тобою и так — обладать тобою вечно». А она отвечала ему: «Пусть мои руки будут всегда протянуты к возлюбленному и никогда не коснутся его! Каждый час, каждую минуту стремиться к тебе, недостижимому, чтобы новизна и свежесть нашего чувства и первый радостный стук наших сердец навеки остались с нами!» Я привожу все это по памяти и поневоле искажаю философию их любви. Но кто я такой, чтобы копаться в душах этих людей! Я лягушка, которая сидит у края непроглядной тьмы, уставившись выпученными глазами на чудо и тайну двух пламенеющих сердец.
Я привожу все это по памяти и поневоле искажаю философию их любви. Но кто я такой, чтобы копаться в душах этих людей! Я лягушка, которая сидит у края непроглядной тьмы, уставившись выпученными глазами на чудо и тайну двух пламенеющих сердец...