Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ярослав Веров — это псевдоним писателя-фантаста Глеба Гусакова. Свою первую премию Ярослав Веров получил на питерском «Интерпрессконе-2002», победив в номинации «сверхкороткий рассказ». А уже в 2003 году книга «Хроники вторжения» была признана лучшим дебютным романом года и получила «Золотого Кадуцея» на Пятом международном фестивале фантастики «Звёздный Мост» в Харькове.
Ярослав Веров дебютировал в книжном формате в 2002 году романом «Хроники вторжения». В 2005 году издал резонансный сатирический роман «Господин Чичиков». В 2007-м — выпустил динамичную мистерию «Завхоз Вселенной» о том, что Саддам Хусейн был родным братом Джорджа Буша, а отказ президента Путина от мирового господства инициировал начало Апокалипсиса.
Вместе с Алексеем Мухиным и Александром Христовым Глеб Гусаков образует творческую мастерскую «Три графомана».
отрывок из произведения:
...В приемной царила прохлада, это особенно ощущалось после уличной духоты, стоявшей, несмотря на прошедший ночью плановый дождь. Посетитель среднего роста крепыш с подвижным, если не сказать нервным, лицом остановился возле стола, за которым восседала живая секретарша, гордая и неприступная, последний писк корпоративной моды.
— Господин Молчанов у себя?
— Вам назначено? — Улыбка, сопровождавшая эту фразу, была ярким образчиком казенной вежливости.
— Доложите ему, пожалуйста, что пришел Всеволод Прищепа. Мы договаривались...
Девушка коснулась панели управления и обратилась к невидимому шефу:
— Геннадий Павлович, к вам Всеволод Прищепа. — И через секунду: Проходите. Вас ждут.
Дверь в кабинет открылась, и Всеволод прошел в святая святых синдиката «Молчанов и К°». Навстречу ему, широко улыбаясь, поднялся из-за стола сам господин Молчанов, являя собой еще один образец официального радушия; Всеволод однако разглядел во взгляде магната цепкость и холодность. Глаза господина Молчанова изучали и как бы вопрошали — зачем, мол, пожаловал?
— Рад, очень рад, Всеволод Михайлович. Проходите, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. — Гость усмехнулся про себя. — Выпьете чего-нибудь?
— М-м, — Всеволод сел в удобное кресло, — в такую жару крепкое, пожалуй, не стоит и пробовать. С вашего позволения, Геннадий Павлович, я выпил бы квасу.
Хозяин кивнул и прошептал несколько слов в пуговку фона. Через минуту механическая рука робобара выставила перед гостем поднос с запотевшим высоким бокалом.
— Итак, чем могу быть полезен?
— Я хотел предложить вам одну из своих картин, написанных там, Всеволод указал пальцем на потолок. — Если мне не изменяет память, на выставке в Монреале вы интересовались, можно ли приобрести мою работу.
Молчанов кивнул. Он успел уже основательно забыть этот эпизод, но, незаметно подключившись к своему архиву, «вспомнил» монреальскую выставку.
— Я могу уступить вам мою последнюю работу всего... — Всеволод знал, что цену надо называть предельно небрежно, но все же запнулся, — за полтора миллиона. Молчанов повертел бокал и со вздохом поставил его на кофейный столик.
— Господин Прищепа, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, поэтому выслушайте внимательно, — делец говорил теперь тихо, бесцветно, Всеволоду пришлось напрячь слух. — Я не имею сейчас свободных денег. Вся моя прибыль вложена в один весьма дорогостоящий и рискованный проект. Реально, я живу на остатки.
— Неужели у владельца компании с триллионными оборотами не найдется несчастных полутора миллионов?! — не сдержался Всеволод. — Простите, как-то не верится.
Молчанов невозмутимо пожал плечами.
— Можете не верить, но это правда. Как говорится, сапожник без сапог, а богач без свободных средств. Дело требует жертв. К тому же я планировал поместить вашу картину в этом офисе, но недавно изменил дизайн помещений, и оказалось, что ваша живопись не вполне вписывается в новый интерьер. Но это не главное. Если бы не мои материальные затруднения, я бы взял картину. Вы такой знаменитый художник, господин Прищепа! — В интонации и взгляде дельца на миг промелькнула ирония, он встал, давая понять, что аудиенция закончена и протянул руку. — Приятно было с вами встретиться.
Всеволод вышел на улицу. Это был уже третий отказ...