Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Воронов, Николай Павлович (р. 20 ноября 1926, г. Троицк, Челябинская обл.) — русский писатель-фантаст. Родился в семье рабочего. Окончил Литературный ин-т им М. Горького в 1952. Член КПСС с 1950. Член СП СССР с 1956. Награжден медалью. Жил в Москве.
Первые публикации — 1954.
Первая книга — сборник рассказов «Весенней порой» (1956).
Первая НФ публикация — очерк «Несущие вечный огонь» (1962).
Самое заметное произведение Воронова — роман «Юность в Железнодольске» (1968), опубликованном в «Новом мире».
Лауреат премии Кемеровского металлургического комбината «Северянка» (1984).
Романы «Похитители Солнца» (1988) и «Сам» (1988) представляют собой сатирическое отображение истории и нравов советского общества, ставшее возможным в период перестройки.
отрывок из произведения:
...Химик взбеленился. В здание директората, даже в его скромный кабинет, — и в резиновых сапогах? И вообще расхлюстанным: кислотоупорный комбинезон стянут с торса, свисает по ногам почти до самого паркета. Паркет покрыт стекловидным лаком; обшлага рукавов отражаются в его поверхности. С обшлагов же падают капли. И такое впечатление, что они, летя вниз, притягивают собственные подобья и сливаются в воздухе. Но ведь в сапогах, расхлюстанный, да и эти, черт подери, красивые капли могут разъесть лаковое зеркало.
— Капает! — закричал Химик. — В коридор, пожалуйста.
— Что каплет? — спросил Грузчик, все еще дыша тревожно, рывками. — А-а, из рукавов, так это пот.
— Немедленно в коридор!
— Не шуми, мужик. Тут такое дело: бочка, как яйцо.
— Слушайте, я Химик, занимаюсь превращением веществ. А бочки — ведомство Кладовщика.
— Занимаюсь... Уже назанимался... Бочка-то вытянулась, чистое яйцо, только сизое.
— Удлинилась, хотите сказать?
— Кабы! Распучило в обе стороны чуть не по метру. Из черной — сизая. Лопнет, чего тогда? Поезд в пух-прах?!
— Взрыва не может быть.
— Ну-ка пыхнет, и все огнем изойдет?
— С какой стати? Мы делаем парфюмерный полуфабрикат из поставляемых с Запада экологически чистых компонентов и отправляем его обратно. Надо все-таки интересоваться, что именно грузите.
— Я-то интересовался. Теперь твоя очередь.
Грузчик вышел в коридор. Как распахнул дверь, так и оставил ее растворенной. Химик не утерпел, последовал за ним.
Навстречу по аллее, со стороны склада, бежали люди. Страх, недоумение, угрюмость.
Мощная платформа, установленная на вилчатые опоры, впритык к железнодорожным вагонам, была пустынна, если не считать оставленной посредине одной-единственной бочки, которая лунно белела над бетонной плоскостью. От платформы, примерно там, где лежала бочка, отходил мост, соединявший со складом. За ним, сквозь деревья аллеи, просвечивало здание директората фирмы.
Только сейчас Химик начал бояться.
— Вы сказали — сизая?
Он не дождался ответа, хотя прошло лишь мгновение, и победно воскликнул:
— Где же сизая? Известью побелили!
Рукава комбинезона Грузчика чиркали по булыжнику мостовой. На его красной майке, там, где кольчато проступал позвоночник, вздрагивали росинки пота.
— Она, верно, сперва побурела. Кровь запекается на бинтах — эдак вот. После сизая сделалась. Металл раскаленный прокатают, остынет, сизым станет, под вид сигаретного пепла. И, поди-ка, обратно цветом сменилась. Яйцо, словно курица снесла, но громадное.
— Не паникуйте, хотя бы оденьтесь. Инструкцию не помните, на штраф нарываетесь?
— Потею — нет сил. Ведь коли она шандабарахнет — в первую очередь, поезд взлетит к аллаху.
— Повторяю: полуфабрикат для парфюмерии.
— Почему он тогда бочку раздул?
— Припугнуть вас захотел.
— Нет, Химик, ты химичишь, дак так и объясни: отчего бочка-то обрюхатела?
— Определим.
— Тогда и не талдычь зря, что не взорвется. Мне в армии пришлось ракеты заправлять радиатопливом, и у меня ни разу спина не вспотела, а тут — даже лапы в сапогах мокрые, будто воду голенищами зачерпнул.
— Слушайте, Грузчик, а кто отправляет поезд: вы или Кладовщик?
— Ни я,нионДиспетчер.
— Тогда чего он ждет? Немедленно отправлять!
— Так погрузка состава еще не закончена.
— Бегом к Машинисту. Пусть трогает. , Грузчик посмотрел поверх многоячейных контейнеров, заполненных бочками. Контейнеры до того отяжелили поезд, что он прогнул железнодорожное полотно.
В голове поезда четко прорисовывался оранжевый пантограф электровоза...
...Химик взбеленился. В здание директората, даже в его скромный кабинет, — и в резиновых сапогах? И вообще расхлюстанным: кислотоупорный комбинезон стянут с торса, свисает по ногам почти до самого паркета. Паркет покрыт стекловидным лаком; обшлага рукавов отражаются в его поверхности. С обшлагов же падают капли. И такое впечатление, что они, летя вниз, притягивают собственные подобья и сливаются в воздухе. Но ведь в сапогах, расхлюстанный, да и эти, черт подери, красивые капли могут разъесть лаковое зеркало.
