Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказ «Птенчики в окопах» повествует о трагическом эпизоде января 1919 г., когда белые части пытались отстоять Оренбург. Рассказ ведется от первого лица. Батальон 5-го Сызранского полка, менее полутораста человек, из интеллигентной молодежи, занимает оборону по обе стороны железнодорожного полотна. В батальоне — около 30 кузнечан, учащихся по 15-17 лет. В командиры батальону достался фельдфебель — единственный настоящий солдат и взрослый человек в батальоне.
отрывок из произведения:
...Прибегаю к школе прапорщиков, где наш штаб полка. Во дворе курят человек десять добровольцев, поеживаются на морозе. Другие несутся мимо них в здание. Звонко скрипит утоптанный промерзший снег. Я тоже спешу в школу, в столовую. Увы, варевом тут не пахнет.
— Леня, ботинки стырили? — встревоженно восклицает Юра Зверянский, глядит на мои валенки. Машу на него рукой, объясняю, в чем дело.
— Посмотрим... — мрачно говорит он насчет предложения моего квартирного хозяина. — Если не захочет возвращать, я приду!
Юра на год старше меня: ему семнадцать. Сын врача. Давно прославлен в гимназии страстью к самодельным адским машинам. Одна из них взорвалась у него в руках: лицо осталось обезображенным. Вместо левой брови — шрам; шрамы на щеках, на подбородке. Когда Юра сердится, лицо кажется злодейским — за это его прозвали Джеком Потрошителем. Прозвище Юре нравится. А вообще он очень гордый, обидчивый.
К нам подходит Петя Осокин, он учился в одном классе с Юрой. Сын небогатого помещика. У Пети большие, прямо-таки коровьи глаза, а в профиль похож на грача. Он — пылкий любитель литературы, причем, увлекается Гоголем, Толстым и всей русской классикой. Это странно. Многие из нас любят читать, но мы жадно читаем Эжена Сю, Хаггарда, Буссенара. Стрельба, приключения — что в книгах может быть интереснее этого? Для Осокина же страшно интересна какая-нибудь фраза из Гоголя. Когда, например, Чичиков торгуется с Собакевичем и Собакевич сообщает, что сейчас скажет Чичикову одно приятное слово. И говорит: «Хотите угол?» — Хо-хо-хо! — Осокина душит смех. Петя вновь и вновь пересказывает сцену: — Представляете, Собакевич дерет за мертвую душу «угол» — двадцать пять рублей! И это для Чичикова — приятное слово, ха-ха-ха!
Пете возражают: ну и чего, дескать, особенного? Показано, что Собакевич — жадный, вот и все.
— Не все! — Осокин мотает головой. — Ты только почувствуй, как ввернуто! Какой иронизм. — И заговорщицки повторяет: — Хотите угол?
Сейчас Осокин, кивнув на меня, говорит Джеку Потрошителю:
— Ленька — прямо Ноздрев! Проиграл ботинки, спер у истопника валенки...
— Будет тебе, Николай Васильевич, — говорю я. — Лучше скажи, чего нас взбулгачили?
Осокин окликает сызранского реалиста Селезнева, в эту минуту вбежавшего в столовую:
— Что-нибудь знаешь, Селезень?
Тот повернулся к нам, лицо розовое с мороза, на ресницах иней. С выражением бесшабашности выкрикивает:
— Оренбург прос...ем! Красные лупанули с юга, взяли Соль-Илецк. Нас бросают им навстречу.
— Врешь? — Джек Потрошитель обхватил сызранца за плечи, глаза так и пыхнули.
Селезнев клянется, что не врет. Мы трое тискаем его, хлопаем по спине, по шее. Нас обуял азарт. Бои, в которых мы до сих пор участвовали, кажутся второстепенными. Мы все время ждали бешеной победной битвы. Неужели она — вот-вот?
Примчались Саша Цветков, Вячка Билетов. Да, полк перебрасывают на южное направление. Будем заслоном на пути наступающих красных!..
...Прибегаю к школе прапорщиков, где наш штаб полка. Во дворе курят человек десять добровольцев, поеживаются на морозе. Другие несутся мимо них в здание. Звонко скрипит утоптанный промерзший снег. Я тоже спешу в школу, в столовую. Увы, варевом тут не пахнет.
