Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Борис Дышленко родился 8 февраля 1941 года в Новосибирске. Отец его погиб в 1942 году при обороне Сталинграда. Учился Борис Дышленко в Таганроге, а в 1959 году приехал в Ленинград. Работал художником, дворником, сторождем, кочегаром.
Печаться начал в самиздатовском журнале «Часы» в 1976 году, в 1976 году опубликовался за границей в журнале «Грани», а в 1986 году — в журнале «Нева». Кроме того, Борис Дышленко печатался в журналах и в газетах в России и за рубежом. Первое отдельное издание — сборник «На цыпочках» — вышел в 1997 году. Жил в Санкт-Петербурге.
отрывок из произведения:
...Что-то не увязывалось. Уже несколько недель по радио говорилось о бездуховности, недостаточном изобилии продовольствия на прилавках и необходимости плюрализма мнений. Однако, при всей повышенности в радиоточке сопутствующей всесторонней информации, как-то не просматривалось основного выраженного соответствующим лозунгом направления — усиление ни к чему не относилось. Была какая-то неудобная легкость, примерно как если бы забыл где-то портфель и нет чувства привычной тяжести в руке. Правда, на сегодняшний день подобное ощущение могло быть вызвано и обычным разочарованием от того, что, например, стакан оказался полностью пустым. Жернов допускал такую замену государственного личным. Встал, подошел к окну, закрыл его. Вернулся за стол, чтобы сократить бывшую «шестидневку» до пяти. Сидел, отрезал до прихода конторских лишний блокнотик от общей картонной подкладки. Шестые блокнотики отдавал уборщице. Она брала, хоть и не умела писать. Не знал этого.
Конторские, прежде чем появиться, как всегда, пустили впереди себя целое облако cвойственного запаха. Сегодня, правда, не более сильного, чем в ежедневные будни, и Жернов не стал указывать им на это — имели право. Просто закурил папиросу, как бы противопоставляя их запаху свой. Внимательно следил за тем, как рассаживаются в своих костюмах с пуговицами за плохо полированные столы. Понимал, что при всей их внешней успокоенности все-таки нельзя ослаблять бдительность, чтобы не пропустить момент возбуждения, когда настанет.
«Генеральная газета» призывала смело и открыто сообщать об «отдельных фактах вопиющей бездуховности в нашей жизни». Обещала открыть специальную рубрику для опубликования особо значимой корреспонденции.
Как-то в электричке другой предложил Землероеву сыграть в бридж или в секу. Тот рассказал, что однажды прямо у него на глазах в таком же точно поезде вышло сразу пять сек подряд. Землероев не умел играть в секу, но по опыту знал, что для этого нужно везение, и надеялся выиграть крупную сумму. Ему не повезло.
Для публикации значимой корреспонденции «Генеральная газета» открывала новую рубрику, которая ввиду своей направленности называлась «Смело и открыто».
После временного по особым обстоятельствам отсутствия пришел Кал. Смотрел требовательно, но как бы в свете еще не изданного постановления. Жернов не спрашивал.
— Был, как говорится, брошен на прорыв, — рассказывал про свою истекшую командировку Кал. — Контингент — все больше предвозрастное поколение, а задача, сами понимаете, не из простых. В этих условиях прежде всего что? — спрашивал Кал. — Правильно, выполоть, — отвечал Кал. — Что не успели выполоть — выросло. Вообще, старались выполоть всё.
Смотрел внимательно, ждал. Жернов не комментировал.
— Имеются определенные трудности, — признавал Кал, — но, как говорится, нет крепостей, которые… Что? Правильно, — сказал Кал, записал время.
Проводив управленца до дверей, Жернов повернулся и увидел, что конторские выжидательно смотрят на него глазами. Жернов почесал подбородок.
— Вы не возрастные, — успокоил их Жернов. Не из снисходительности, а просто чтоб не возбудились и не стали свободничать.
Вчера ничего не происходило. Весь день, как и предшествующий, провел дома, размышляя о временной приостановке событий и как может отразиться духовность на проценте сахаристости портвейна, не заменят ли вообще последний каким-нибудь вновь открытым видом. Духовность не была чем-то новым, но раньше она никогда не выдвигалась как объект для усиления и в целом не отражалась на производстве, просто учитывалась как дополнительный фактор: умение чувствовать чужую боль или сексуальная ориентация, что там еще… На этот раз тоже не воспринимал ее как объект, но именно поэтому не ощущал основного стержня, думал, что за этим стоит.
«Генеральная газета» пеняла работникам сельского хозяйства на низкую удойность коров и параллельный недостаток говядины в отдельных областях страны.
В принесенную Калом инструкцию для уточнения общей неопределенности были добавлены отдельные неучтенные до этого пункты. В частности, руководству при отсутствии обоюдного панибратства со стороны подчиненного разрешалось товарищеское обращение на «ты».
Мог бы соотнести уточнение инструкции с духовностью, но пока не стал. Вместо этого закурил пересохшую с похмелья папиросу и стал ждать обеда...
...Что-то не увязывалось. Уже несколько недель по радио говорилось о бездуховности, недостаточном изобилии продовольствия на прилавках и необходимости плюрализма мнений. Однако, при всей повышенности в радиоточке сопутствующей всесторонней информации, как-то не просматривалось основного выраженного соответствующим лозунгом направления — усиление ни к чему не относилось. Была какая-то неудобная легкость, примерно как если бы забыл где-то портфель и нет чувства привычной тяжести в руке. Правда, на сегодняшний день подобное ощущение могло быть вызвано и обычным разочарованием от того, что, например, стакан оказался полностью пустым. Жернов допускал такую замену государственного личным. Встал, подошел к окну, закрыл его. Вернулся за стол, чтобы сократить бывшую «шестидневку» до пяти. Сидел, отрезал до прихода конторских лишний блокнотик от общей картонной подкладки. Шестые блокнотики отдавал уборщице. Она брала, хоть и не умела писать. Не знал этого.
