Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Кирилл Юрьевич Еськов (Россия, Москва, род. 1956). Учёный-палеонтолог, писатель и публицист. Лауреат жанровой премии «Меч в камне» за роман «Последний кольценосец». Обладатель премии «Бронзовая Улитка» 2002 года за лучшее критико-публицистическое произведение, посвящённое проблемам фантастики — «Наш ответ Фукуяме».
Кирилл Еськов родился и живёт в Москве, окончил биофак Московского университета, работает в Палеонтологическом институте РАН (занимается ископаемыми членистоногими). Основной жизненный опыт почерпнут в экспедициях по Сибири и Средней Азии, в которых участвовал начиная с 8 класса. Основные публикации — статьи и монографии по таксономии паукообразных и исторической биогеографии, а также школьные учебники по естествознанию.
Фантастику пишет для собственного удовольствия, не рассматривая эту деятельность как источник существования. Его первая книга «Евангелие от Афрания» получила премию «Большой Зилант» (Казань). Большую известность приобрёл и его второй роман «Последний кольценосец» — своеобразный научно-фантастический вариант мира Джона Толкина.
отрывок из произведения:
...Чугунная сентенция «История не имеет сослагательного наклонения!» столь же неоспорима, как приснопамятный лозунг «Экономика должна быть экономной!» — но и смысла в себе содержит ничуть не больше. Ну, должна; ну, не имеет (просто в силу физического принципа причинности); и что?.. Понятное дело — в советские времена всю историю человечества принято было считать чуть подзатянувшейся прелюдией к написанию «Манифеста коммунистической партии» и «Апрельских тезисов» (а те, в свою очередь, — к объемлющему уже всю мудрость земную докладу Генсека на последнем по счету Съезде КПСС), так что сама мысль об альтернативной истории, в коей могло и не случиться не только «Апрельских тезисов», но и — страшно вымолвить! — самого Первого в Мире Государства Рабочих и Крестьян, представлялась жутчайшей ересью — со всеми отсюда вытекающими; но сейчас-то уж — чего трепетать-то?
В этом смысле и шахматы тогда тоже «не имеют сослагательного наклонения» — ибо медицинский факт состоит в том, что чемпионом мира в 1987 году стал Каспаров, а не Карпов. Однако знатокам шахмат интересны не столько «факты» (вроде суммы тогдашнего призового фонда, или скандальных разборок «Двух К»), сколько фатальная ошибка, допущенная Карповым в решающей 24-ой партии, которая и стоила ему короны... Ну, а поскольку шахматы, как известно, есть предельно упрощенная модель войны, нечего удивляться, что именно в военно-исторической науке — как в самой деидеологизированной из сатрапий империи Клио — идея альтернативной истории как объективного анализа упущенных возможностей спокон веку была главенствующей парадигмой. И курсанты военных академий всех стран мира из поколения в поколение занимаются именно альтернативно-историческим анализом, переигрывая «за черных» эти шахматные партии — Мидуэй, Ватерлоо, Канны...
И не только они. Например, ведущие историки из университетов США и Великобритании не считают зазорным для себя поучаствовать в регулярно издаваемых сборниках «Что, если?..»: в них обсуждается — какой облик мог приобрести современный мир при другом исходе той или иной военной кампании. Некоторые из этих «альтернативных развилок» явно неубедительны (Черчилль в 1931 году гибнет в реально имевшей место автомобильной аварии — и Британия в 1940 безропотно капитулирует перед Гитлером), другие производят впечатление откровенного стеба (арабы в 732 году выигрывают битву при Пуатье, и Западная Европа навеки становится исламской), но многие — и прежде всего касающиеся истории самих США — подкупают своей аргументированностью. И по прочтении статьи Т.Флеминга «Маловероятная победа: тринадцать вариантов поражения Американской Революции» вполне соглашаешься с автором: «Когда историк, занимающийся проблемами Американской революции, начинает задаваться вопросами «Что если?», его пробирает дрожь. Слишком много было моментов, когда висевшее на волоске дело патриотов спасали лишь совершенно невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми...»