Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повесть «Бегство в Египет» — очень питерская, очень смешная и очень авторская. В сумме эти три «очень» составляют сущность писательского явления под названием Александр Етоев. А.Етоев — лауреат литературных премий: «Интер-пресскон», «Странник» и «Малый Золотой Остап».
На Четвертом Конгрессе фантастов России «Странник-99» Александр Етоев удостоен премии «Странник» за повесть «Бегство в Египет» как за лучшую фантастическую повесть 1998 года и премии «Малый Золотой Остап» как за лучшее фантастико-юмористическое произведение.
отрывок из произведения:
...Женька у себя репетировал, а я с утра пропадал на улице.
Утро было воскресное, и торчать у всех на виду в просыпающейся коммунальной квартире — то еще, скажу я вам, удовольствие.
Сизый дым сковородок, застоявшееся в тазах белье, храп инвалида Ртова, от которого дрожат стены и мигает лампочка в коридоре, утренняя очередь в туалет... На улице было лучше.
Посверкивал утренний диабаз, небо перебегали тучки, но день обещал быть теплый.
Ничего особенного от нашей улицы я не ждал, я знал ее как облупленную. Трамваи по ней не ходили, криминальный элемент Кочкин с июня был прописан в колонии, до ноябрьских праздников почти месяц. Друг, и тот репетирует по утрам — и приходится гулять в одиночестве.
Поэтому, когда я увидел стоящего у стены человека, то поначалу не заметил в нем ничего особенного. Стоит себе и стоит у дома N_13, голову задрал вверх, над ним на фасаде кариатида, похожая на гипсовых физкультурниц из ЦПКиО; когда-то кариатид было две, но напарницу ее в прошлом марте убила ледяная сосулька, когда скалывали с крыш лед.
Но что-то меня в этом типе заинтересовало.
Какой-то он был не такой, как все. Не совсем такой. Стоял он не то чтобы беспокойно, но все-таки теребил пуговицу на рукаве. И пусть бы себе теребил, но при этом он удивительно напоминал Лодыгина, нашего лестничного соседа, очень непонятного человека.
Такое же пальтецо, мышиного с пролысью цвета. Те же брюки в кривую линейку. И шляпа — главное, шляпа старинного охотничьего покроя.
А на шляпе — сбоку — жестяная птица глухарь.
И уши, и нос трамплином, и голос — все было его.
И только рыжие мочалки усов, топырящиеся из-под мохнатых бровей, были, кажется, не его.
Я задумался.
Глаза странного человека закрывали огромные в поллица очки — коричневые, без просветов, как маска.
Нет, очки были не лодыгинские. Тот носит обыкновенные, и дужка перемотана изолентой.
Я задумался еще крепче. Мне сделалось интересно. Я стал присматриваться. Сначала к шляпе с приклепанным к ней намертво глухарем.
Шляпа на человеке жила своей особенной жизнью. Она тихо сползала ему на глаза, доходила до какой-то черты и, должно быть, почувствовав, что пора, — быстро падала с головы на асфальт.
Асфальт всхлипывал, шляпа — тоже, человек нагибался за шляпой, и в это время с лица спадали очки.
Так он стоял, сгибаясь и разгибаясь. Сначала падала шляпа, потом, за шляпой, очки. По очереди: шляпа — очки.
Но кто это был, Лодыгин или не он, — с места, где я стоял, было не разглядеть.
Человек стоял рядом с домом, плечом припирая стену, и в промежутках, когда не сгибался-не разгибался, делал вид человека, который очень старательно высматривает кого-то на улице. Слишком старательно — и дураку было ясно, что смотрит он для отвода глаз. Я это понял сразу. Но это было еще не все. Не самое любопытное. Интереснее было другое.
...Женька у себя репетировал, а я с утра пропадал на улице.
