Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Юрий Валерьевич ЕРШОВ родился 18 июля 1967 года в Кемерове, где и живет. Учился в Кузбасском политехническом иституте, работал электриком, сварщиком, электромонтажником. В 2000-2002 годах опубликовал четыре рассказа в «ЮТ» и «ТМ».
отрывок из произведения:
...Оставшись один к кабине лифта, Петраковский повернулся к зеркалу. Даже ожидая увидеть нечто подобное, он просто не узнал себя. Забинтованная голова превратилась в огромный шар, покрытое порезами и ссадинами лицо лоснилось от слоя заживляющей мази, рука, подвешенная на аккуратной перевязи, подрагивала. Прилежные медсестры поставили Петраковскому успокаивающие уколы, накапали какого-то лекарства, но нервы его продолжали звенеть.
После освещенных коридоров клиники, парковочная площадка показалась темной, как кладовка. Не помня, где поставил электромобиль, Петраковский двинулся вдоль плотных рядов транспорта, запинаясь на ровном месте, невнятно ругался, шевеля разбитыми губами. В ушах шумело так, что он не услышал сигнала настырной легковушки, требующей уступить дорогу.
На повороте, чуть ли не поперек проезда, стояла машина с разодранным капотом, битыми стеклами, измятыми бортами и сплющенной крышей. Не попытавшись открыть дверцу, Петраковский забрался в окно электромобиля и сразу потянулся к полке. Вытащив стопку бумаг, он прижал ладонь к титульному листу и долго разглядывал Государственный герб Советского Союза, розоватый архивный штамп, датирующий документы семидесятым годом прошлого столетия, смазанные печати. Коды компьютеров и ссылки на известные сетевые ресурсы сообщали, что это всего лишь дубликаты, которые мог отыскать и отпечатать любой желающий, но Петраковский держал бумаги так, словно документы представляли потрясающую историческую ценность.
Выбираясь из электромобиля, он сильно качнулся и потерял равновесие, хватаясь за воздух растопыренными пальцами свободной руки. Проезжающая мимо легковушка нырнула в сторону, едва не зацепила крылом стену. Затормозив, водитель выскочил из салона и рассержено закричал:
— Что же ты под колеса лезешь, калека несчастный?!
Прижав документы к груди, Петраковский облокотился на капот истерзанной в аварии машины, переводил взгляд с упитанного коротышки на маленький спортивный автомобильчик и обратно. Мир перед глазами готовился перевернуться, пойти бессмысленными, все расширяющимися кругами и померкнуть, заблудившись в черном забытьи. Петраковский не старался понять, кто перед ним, откуда взялась легковушка и что хочет незнакомец. Шум в ушах сводил Петраковского с ума. Ему хотелось спрятаться в каком-нибудь укромном уголке, крепко обхватить голову руками, не видеть, не знать ничего и, главное, забыть.
— Гляжу, досталось вам, — сказал коротышка.
— Делал... для них.
— Вы, очевидно, историк? — вежливо осведомился незнакомец, кивая на пачку бумаг.
Петраковский пожевал губами, крепче прижимая документы. Его взгляд был рассеян и дик.
— Она ушла, забрала дочь... я гнался. Не верила... никогда.
— Сочувствую вам. Семья, это всегда так сложно. Не нужно переживать, с вашими близкими все в порядке. В этой клинике замечательные врачи. Знаете, мне в прошлом году сделали сложнейшую операцию на сердце. Представьте, всего через неделю я был дома, через две толкал штангу, через три позволил себе...
Коротышка испуганно отпрянул, инстинктивно прикрылся ладонями, но не сумел защититься. Петраковский с неожиданной ловкостью схватил человека за горло, несколько раз ударил о борт электромобиля. Незнакомец сразу обмяк, а он, выкрикивая нечто нечленораздельное, потащил злополучного коротышку по бетону. Петраковского трясло, голос становился все громче, визгливее...
...Оставшись один к кабине лифта, Петраковский повернулся к зеркалу. Даже ожидая увидеть нечто подобное, он просто не узнал себя. Забинтованная голова превратилась в огромный шар, покрытое порезами и ссадинами лицо лоснилось от слоя заживляющей мази, рука, подвешенная на аккуратной перевязи, подрагивала. Прилежные медсестры поставили Петраковскому успокаивающие уколы, накапали какого-то лекарства, но нервы его продолжали звенеть.
