Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В Баку, в Нагорном парке перед войной был старик-астроном. Он сидел в самой высокой части Нагорного парка с телескопом и табличкой «Аттракцион «Зрительная труба» — 30 коп». Вокруг трубы толпились дети, мечтая подойти к инструменту. Девочка, набрав 30 копеек, подошла к телескопу и взглянула в глубокое небо. Звезды мигали ей не просто так, а «со значением» — сигналили. Она увидела сумасшедшее расстояние до звезд и еще большее расстояние — за ними...
отрывок из произведения:
...Бакинцы, бывавшие до войны в Нагорном парке, вероятно помнят старика с телескопом. Я была тогда совсем девчонкой, но хорошо помню и старика, и телескоп, и косую надпись на жестяном плакатике: «Аттракцион «Зрительная труба» — 30 коп».
«Зрительная труба» стояла в самой высокой части Нагорного парка, на каменных плитах возле недостроенного бассейна. Сквозь щели между плитами пробивалась трава, и массивный деревянный штатив телескопа казался вросшим в землю.
Аттракцион «Зрительная труба» работал ежедневно, в любую погоду, с трех часов дня до поздней ночи. Если шел дождь, старик раскрывал большой черный зонт и придвигал свой стул вплотную к телескопу.
В обычные дни посетителей в парке было мало. Молодые, недавно посаженные деревья почти не давали тени, солнце плавило асфальт на пустынных аллеях. Старик привязывал ручку раскрытого зонтика к изогнутой спинке стула и вытаскивал из кармана книгу.
Он читал, а мы сидели на каменных ступеньках бассейна.
Тридцать копеек-это было слишком дорого, и мы терпеливо ждали, когда старик отложит книгу, снимет очки, прищурится, оглядит нас и скажет: «Ну-с, молодые люди, вот, вы и вы, пожалуйте к инструменту».
Нас было много, человек двадцать, а старик подзывал двух-трех, да и то не каждый вечер. Мне не везло, меня он как-то не замечал. Может быть, он выбирал тех, кто постарше; я тогда училась в третьем классе.
По субботам и воскресеньям старику вообще было не до нас. У телескопа толпился народ. Ох, эти счастливчики! Они получали билеты и могли смотреть на Луну, на Марс, куда угодно, до тех пор, пока пересыпался песок в больших песочных часах, по которым старик отмерял время. Случалось, что люди не смотрели на небо, а направляли телескоп вниз: там была танцплощадка. Тогда старик, покашливая, нетерпеливо встряхивал песочные часы и говорил скрипучим голосом: «Время истекает, освободите инструмент...».
В мае, когда нас отпустили на каникулы, я начала собирать деньги, чтобы посмотреть в телескоп. Два раза у меня набиралось по полтиннику, а в третий раз оказался даже рубль, но по дороге в парк было слишком много соблазнов: кино, мороженое и яркие, рвущиеся в небо воздушные шары.
Кое-кто из ребят на лето уехал, нас стало меньше, и все-таки мне по-прежнему не везло: в телескоп смотрели другие...