Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Журавлева Валентина Николаевна (Россия, 17.07.1933 — 12.04.2004). Русская советская писательница-фантаст, один из лидеров советской фантастики 60-х годов. Родилась в г. Баку (СССР, Азербайджан), в 1956-м окончила фармацевтический факультет Азербайджанского медицинского института. Кандидат химических наук. Член Союза писателей с 1963 года.
Супруга другого известного фантаста Генриха Альтова (Альтшуллера), вместе с которым написала несколько произведений и являлась помощников в его работе над созданием теории сильного мышления (ТРИЗ-ТРТС-РТВ-ТРТЛ). С 1990 г. после кровавых событий в Баку, вместе с мужем жила в Петрозаводске (Карелия), а после его смерти в 1998 г. занималась систематизацией материалов и документов личного архива Г. С. Альтшуллера.
отрывок из произведения:
...В том, что я говорю, нет ни доли вымысла. Все это правда и только правда, и ничего, кроме правды. С Джеком мы дружили лет двенадцать, но истина мне дороже. Да, двенадцать лет пять месяцев и три недели, если не считать тех девятнадцати тысяч семисот сорока четырех лет... Но об этом потом. Прежде всего — о самом Джеке. Он не был художником. Это факт. Тонкости светотени и законы перспективы всегда оставались для него тайной. Но обладал он несравненно более важным талантом: умел продавать самые дикие картины сюрреалистов. И как продавать! Будь у Джека немного больше художественного вкуса и немного меньше изворотливости, пропали бы все мы: и сам Джек, и я, и машина времени.
Кстати, машина времени — совсем неудачное название. С точки зрения математики, следовало бы говорить — интегратор альфа-функции сингулярной депрессии четвертого измерения. Именно альфа-функции, хотя Олаф Нильсен — он сам мне это говорил — склонен считать альфа-функцию лишь частным случаем формулы Рейхера. Однако каждому ясно... Простите, я отвлекся. Машина времени так машина времени. В конце концов такова традиция.
Идея машины времени появилась у меня, когда я изучал неэвклидову геометрию. На проект ушло три года, и я еще работал по ночам. Кое-какие сомнения все-таки оставались. Поэтому мне пришлось посоветоваться с профессором Эберлингом, моим шефом по кафедре математического анализа в колледже Рингтауна. Эберлинг... Вы не знаете его? Малюсенький человечек, плешивый, с козлиной бородкой и писклявым голосом. Студенты называли его « Гномом». Эберлинг молча выслушал мои объяснения, пожал мне руку своей маленькой лапкой и пропищал: «Прощайте, мистер Харт. Мы не можем доверить преподавание фантазерам. Лет десять назад профессор Мак-Гилл тоже свихнулся на этой идее».
Вот тогда-то у Джека и возникла мысль об акционерном обществе «Харт, Барлоу и К°».
— Пустяки, не огорчайся, — сказал мне Джек. — Во сколько обойдется эта паршивая машина? Надеюсь, она не будет размерами с тяжелый авианосец? Я достану деньги, ты построишь машину, а доходы разделим пополам.
На мое замечание о том, что поездка в будущее или прошедшее вряд ли может принести доход, Джек ответил коротко:
— Ты осел, Боб.
Самым трудным было достать антикюрий. На полторы унции этого удивительного элемента ушла выручка с трех огромных полотен самой страшной мазни.
Но когда мы получили антикюрий, оставалось уже немногое — получение заказов, сданных нескольким заводам, монтаж приборов, амортизаторов.
Наконец машина была закончена. Черт побери, это был великий день! И хотя улицы Лондона тонули в сыром, сентябрьском тумане, на душе у меня было как в майский полдень. Даже Джек, совсем не склонный к лирике и восторгам, сказал:
— Подумать только, один поворот рычага — и эта штука понесет нас по волнам времени!..
Как видите, Джек совсем не разбирался в математике. При чем здесь волны? Сингулярная депрессия четвертого измерения не имеет волновой природы — в этом со мной согласен сам Олаф Нильсен.
Машина занимала почти половину комнаты. Плавным обводам ее мог бы позавидовать гоночный автомобиль. А щит управления с двумя десятками приборов внушал уважение даже нашему квартирохозяину...
...В том, что я говорю, нет ни доли вымысла. Все это правда и только правда, и ничего, кроме правды. С Джеком мы дружили лет двенадцать, но истина мне дороже. Да, двенадцать лет пять месяцев и три недели, если не считать тех девятнадцати тысяч семисот сорока четырех лет... Но об этом потом. Прежде всего — о самом Джеке. Он не был художником. Это факт. Тонкости светотени и законы перспективы всегда оставались для него тайной. Но обладал он несравненно более важным талантом: умел продавать самые дикие картины сюрреалистов. И как продавать! Будь у Джека немного больше художественного вкуса и немного меньше изворотливости, пропали бы все мы: и сам Джек, и я, и машина времени.
