Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Альберт Зеличенок — учитель математики в школе №9, ему 40 лет. Как он сам говорит, математиком мечтал стать еще ребенком и свою мечту осуществил. Но интересуется он не только математикой. Альберт — один из председателей казанского клуба любителей фантастики и ролевых игр. И еще у него есть свои домашние любимцы — кролик, морская свинка, хомячок и белая мышка. Предпочтение травоядным отдает по причине их нехищной натуры — жизненная позиция этих животных ему ближе.
отрывок из произведения:
...Женечка сидел в своей комнате и размышлял о кошмарности жизни. Почему так получается, что судьба ни с того ни с сего ополчается на какого-нибудь человека и долбит его раз за разом, пока он не теряет последний вкус существования? А ему, может, только 12, и он даже не большой законченный человек, но всего только маленький человечек, и он не хочет, чтобы было так, что за какой-нибудь год не стало сестры, брата, бабушки и двоюродного Арсюши?! Наверно, Женечка легче перенёс бы несчастья (он подумал именно этим «взрослым» словом и сам себе удивился), если бы родные проживали где-нибудь вдали, за горизонтом, откуда новости приползают обычно выдохшимися, успокоившимися, и оттого чёрное отчаяние превращается как-то само по себе в серенькую, как старая фланелька, печаль. Увы, вся большая, даже — по нынешним меркам — огромная Женечкина семья обитала в старой, с высокими потолками и широкими подоконниками пятикомнатной квартире на седьмом этаже надменного многоэтажного дома, выстроенного некогда для передовиков производства, к числу которых принадлежал и Женечкин прадедушка. И слава Богу, говаривала бабушка, что пра в своё время не в з я л и, иначе фиг бы им обломились этакие хоромы. И где, интересно, тогда существовали бы сегодня и Женечка с мамой и папой, и его оставшиеся почти взрослые два брата, и дедушки — первый и второй, и старенький, но хитрый дядя Гриша, и молодой дядя Миша с плечами, как у циркового акробата? А ведь все они умудряются как-то найти жизненное пространство на одной жилплощади. Это «жил» царапнуло некий потаённый нерв в самой глубине Женечкиной души, и он заплакал.
Вообще-то ему уже давно полагалось спать, но мама с папой припозднились из театра, и сон тоже задерживался, не шёл. Он поступал самым возмутительным и подлым образом, наваливался чудовищной массой на Женечкины веки, придавливая их книзу, наплывал освежающим компрессом — и тут же отпрыгивал, как заяц, мерзко хихикая. Углы комнаты покрыла паутина тьмы, а середину залил жидкий свет луны сквозь щель неплотно закрытых занавесей. Смежив веки, Женечка видел подвязанный подбородок бабушки н а с т о л е, а распахнув их — круглого серебристого страшилу в небе...
...Женечка сидел в своей комнате и размышлял о кошмарности жизни. Почему так получается, что судьба ни с того ни с сего ополчается на какого-нибудь человека и долбит его раз за разом, пока он не теряет последний вкус существования? А ему, может, только 12, и он даже не большой законченный человек, но всего только маленький человечек, и он не хочет, чтобы было так, что за какой-нибудь год не стало сестры, брата, бабушки и двоюродного Арсюши?! Наверно, Женечка легче перенёс бы несчастья (он подумал именно этим «взрослым» словом и сам себе удивился), если бы родные проживали где-нибудь вдали, за горизонтом, откуда новости приползают обычно выдохшимися, успокоившимися, и оттого чёрное отчаяние превращается как-то само по себе в серенькую, как старая фланелька, печаль. Увы, вся большая, даже — по нынешним меркам — огромная Женечкина семья обитала в старой, с высокими потолками и широкими подоконниками пятикомнатной квартире на седьмом этаже надменного многоэтажного дома, выстроенного некогда для передовиков производства, к числу которых принадлежал и Женечкин прадедушка. И слава Богу, говаривала бабушка, что пра в своё время не в з я л и, иначе фиг бы им обломились этакие хоромы. И где, интересно, тогда существовали бы сегодня и Женечка с мамой и папой, и его оставшиеся почти взрослые два брата, и дедушки — первый и второй, и старенький, но хитрый дядя Гриша, и молодой дядя Миша с плечами, как у циркового акробата? А ведь все они умудряются как-то найти жизненное пространство на одной жилплощади. Это «жил» царапнуло некий потаённый нерв в самой глубине Женечкиной души, и он заплакал.
