Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Маркович Каменецкий, род. 12.01.72 в Харькове. Окончил филфак ХГУ (русское отделение), затем — психфак Гуманитарной Академии, тоже в Харькове. Около 10 лет оттрубил в журналистике. Параллельно занимался приватно психотерапией, вел тренинги, разработал несколько тренинговых программ. С мая 2001 года живу в Германии, г. Rostock. Работаю с постпсихиатрическими клиентами в одной из структур системы социально-психологической поддержки . Женат, детей нет.
Первый опыт в литературе — эзотерическая повесть, опубликованная в одном из журналов (1997). Реально начал писать с мая 2001 г., в общежитии для еврейских эмигрантов, чтобы просто выжить психологически. На сегодняшний день есть: пьеса «Чудо», сборник «20 рассказов», роман «Последний пророк». До публикации дело пока не дошло. К сожалению, задуманное на порядок превышает написанное.
отрывок из произведения:
— ...Разговор, Владимир Петрович, идет серьезный, — Кормильцев выразительно постучал по столу черно-красным, китайского лака «ватерманом». — Потому что? Академии нужны результаты. А какие результаты? Это ты мне должен ответить, Владимир Петрович, какие результаты. Шесть месяцев прошло. Много? Достаточно. А результаты где?
— Давай, Николай Николаевич, лучше без эмоций, — Лубянцев поморщился и внимательно посмотрел на полного, розоволицего, тяжело дышащего от жары профессора, все не прекращавшего нервно барабанить ручкой о стол. — Ты меня, прямо скажем, совсем не первый день знаешь. И я тебя. Так что будем говорить как коллеги. Как равный с равным. И не нужно, прямо скажем, этого начальственного тона. Я, слава Богу, пока еще не твой подчиненный.
Кормильцев промолчал и перевел влажный усталый взгляд на неподвижно сидящего Белкина, занятого до сих пор разглядываньем своих ногтей. Коротко стриженный, скуластый, спортивный и загорелый, он меньше всего походил на человека, прибывшего заниматься решением научных проблем.
— Ваше, ваше, — напрягся Кормильцев. — Ваше мнение как соучредителя проекта. Как финансирующей стороны.
— Что, хотите видеть меня стороной потерпевшей? — ухмыльнулся Белкин. — А что? Запалить такие деньги — это вам не бычок пописал. Так, нет?
— Боря, хватит этих шуток! — раздраженно выдохнул Лубянцев. — Мы ж не дети, в конце концов. Третий час, прямо скажем, сидим, жара такая дикая, а дело никак с места не тронется. Что мне надо сделать, чтобы вас убедить? Из штанов выпрыгнуть?
— Кондишн лучше почини, — Белкин снова занялся своими ногтями.
Лубянцев закурил, глубоко всасывая дым. Т-образный директорский стол, пригодный для учебного маневра средних размеров танкового корпуса, весь был завален бумагами распотрошенного отчета. На зеркальной панели книжного шкафа Лубянцев мог полюбоваться отражением своего лица: бледный, отекший, с висячими мешками подглазий, со свежим порезом на щеке от суматошного утреннего бритья.
Кормильцев коротко глянул на него и вздохнул:
— Если честно, Володя, мне эта затея никогда не нравилась. Почему? Потому что наукой здесь и не пахнет. А чем? Пахнет, ты меня прости, Володенька, рассуждениями одаренных восьмиклассников физматшколы. Помнишь, мы в такой когда-то учились? Вы, Борис Александрович, тоже сто тридцать третью заканчивали?
— Не, шестую, — отрешенно проговорил Белкин, смерив взглядом Кормильцева, который равномерно и медленно покрывался потом. — Иностранные языки.
— Ну, неважно. Помнишь, был у нас там Ёсик? Помнишь Ёсика?
— Помню. Дальше что? — Лубянцев выпустил аккуратное голубое кольцо.
— Так вот, он однажды такое утворил. Что? А он однажды...
Мобильный телефон ласково запел «Подмосковные вечера»...
— ...Разговор, Владимир Петрович, идет серьезный, — Кормильцев выразительно постучал по столу черно-красным, китайского лака «ватерманом». — Потому что? Академии нужны результаты. А какие результаты? Это ты мне должен ответить, Владимир Петрович, какие результаты. Шесть месяцев прошло. Много? Достаточно. А результаты где?
