Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Эта книга — о возникновении и разрушении далайна — мира, который создал Творец, старик Тэнгэр, уставший от вековой борьбы с многоруким порождением бездны Ероол-Гуем, ненавидящим все живое. Он решил сотворить мир специально для Многорукого — просто для того, чтоб тот не мешал ему думать о вечном. В этом мире, созданном по меркам дьявола и для обитания дьявола, человек, созданный по образу и подобию Божьему, изначально дьяволу в жертву обречен. Но по воле Тэнгара раз в поколение в далайне рождается человек,который в силах изменить его так, что в нем не будет места самому Многорукому. Никому это не удавалось, пока не появился Шооран...
отрывок из произведения:
...Мир был мал.
Он напоминал узорную шкатулку из потемневшей от старости рыбьей кости, в каких матери хранят свои нехитрые сокровища, передавая их по наследству любимейшей из дочерей. В такую коробочку ничего стоящего не уложить, разве что женские финтифлюшки. И в мире таком жить нельзя, если ты, конечно, мужчина, а не финтифлюшка.
Казалось, странный мир жмёт в плечах, словно прошлогодний мальчишеский жанч, из которого ты давным-давно вырос. В нём было тесно и слишком мало пространства, чтобы жить. Старушечьи ларчики внутри разделены на множество одинаковых закуточков. Также и мир делился на ровные квадраты, между которыми не удавалось найти разницы. Это был скучный, однообразный мир. Но как и в ларце в нём была своя тайна.
За долгую двенадцатилетнюю жизнь Ёортон видел три или четыре старинных шкатулки, и в каждой из них было пустое отделение. Центральная часть, самая большая и просторная оказывалась ничем не занята. Бабушка говорила, что прежде там лежало зеркало, но прошло время, и зеркало испортилось. Теперь ни у кого нет зеркал. Бабушка рассказывала, что зеркало делали из большой чёрной кости, а сверху наклеивали прозрачную пластину рыбьей чешуи. Ёортон знал, что кость не бывает чёрной, разве что очень долго пролежит в земле и совсем изгниёт. Поэтому зеркало представлялось чем-то страшным, пахнущим давней смертью. Ещё неприятней становилось от мысли, что поверх гнилой кости лежит чешуя поганой рыбы. Какой нормальный человек коснётся рукой рыбы? Это нужно только для злого волшебства. И неужто бывает рыба с такой огромной чешуёй? Нет, здесь явно не обошлось без чародейства.
Бабушка твердила, что в зеркале нет ничего тайного — обычная женская хитрость: смотришь в зеркало и видишь себя самого. Будто в ручей смотришься. Этому никто из сверстников Ёортона не верил: если так, то зачем нужно страшное зеркало из небывалой чёрной кости и невиданно огромной ядовитой чешуи? Просто так смотреться можно в любую лужу. Всякому ясно, что в зеркале запрятана древняя жуть, недаром же, как не стало проклятого колдуна илбэча, о котором шёпотом сказки рассказывают, так и зеркала ослепли в замкнутых ларцах.
Скучный мирок тоже имел особое отделение — в центре этой неправдоподобной шкатулки исчезали ровные квадраты, ладно приспособленные для тоскливого прозябания. Сердце мира занимала большая, неправильной формы ёмкость. В этом вместилище древней жути тяжело плескалось зеркало — мутное, тягучее, лениво-склизкое. Ёортона неудержимо тянуло посмотреть сквозь его отблёскивающую поверхность. Конечно, бабушка не лжёт, и там можно увидеть себя самого, но не то отражение, что видишь в тихом речном затоне, а по-настоящему, как умеет показывать лишь зеркало. Что это значит — Ёортон не мог представить, но страх сжимал сердце, и Ёортон отходил от холодной глади в смятении.
Странный мир не имел ничего общего с настоящей жизнью, Ёортон не знал, где расположены его унылые квадраты, не знал, как он сам попадает туда и попадает ли вообще. Он просто помнил этот мир, как будто жил в нём.
А кроме того, он жил дома, вместе с родными и соседями, в краю, где всё было просто и понятно, кроме старинных ларцов с пустующими отделениями. Мужчины здесь добывали зверя, женщины рыли корни, сушили наыс, собирали ягоду и готовили на очаге еду. Иногда появлялись незнакомые, празднично одетые люди и забирали часть припасов и мехов. Тогда отец ходил злой, кричал на женщин и охотников, и к нему было лучше не подходить.
Ёортон знал, что отец самый главный и сильный на свете, мама — самая красивая и ласковая, а бабушка — самая добрая, хотя чужие люди боятся её и зовут илбэчкой. Среди сверстников подобную болтовню Ёортон пресекал быстро и решительно Это было нетрудно, все подростки давно признали его вожаком. Короче — жить было хорошо, и Ёортон старался не думать об уродливом маленьком мире, который прятался где-то рядом — в памяти, душе, сердце или ещё ближе...